Дул встречный ветер и фрегат шел курсом бейдевинд.
По юту корабля нервно прохаживался Скарроу, дымя короткой трубкой. То и дело он изрыгал проклятия по поводу встречного ветра, не дававшего возможности двигаться с максимальной скоростью.
— Черт знает что! Второй день, как покинули Тортугу, а проклятый ост все дует и дует!
— На то и ост, чтобы дуть в нос, — пошутил Майкил, стоявший на руле.
— Веселись, если хочешь, но мне очень интересно знать, что сейчас думает наш умник капитан. Я его предупреждал, что лучше было обогнуть Гаити с востока, а он свое гнет — здесь короче. Вот и догнулся!
— Ну и что? — сказал Майкил. — Все равно пришли бы сюда! Не пеняй на капитана, если сам не умеешь думать!
Рот Джона скривился в презрительной усмешке.
— С каких это пор яйцо стало учить курицу?
— Что? — спросил плохо расслышавший Майкил.
(Джон ответил крепким матросским присловьем).
— Если бы мы шли тем курсом, что предлагал я, то могли быть здесь уже ночью. Но твой салага-капитан решил иначе и теперь пусть думает сам, как ему быть.
— Эй, на корме! — донеслось со шканцев. — Кто там смеет хаять капитана? — На ахтердек поднялся Кинг. Он был обнажен по пояс, на шее висел кусок ткани, заменявшей ирландцу полотенце. — Что ты разворчался, мой мудрый учитель? Чем тебя прогневил твой дерзкий ученик?
Кинг недаром упомянул об ученичестве. Джон всегда охотно передавал свои знания и опыт Сэлвору и его единственный, любимый ученик успешно перенимал их, развивая свои природные способности.
Джон затянулся и выпустил густой клуб дыма, подхваченный ветром.
— А ты не догадываешься?
Ирландец кивнул головой.
— Прости, Джон, я был слишком самоуверен.
— Понял! — беззлобно, но с нескрываемым удовлетворением произнес Джон. — Это хорошо!
Сэлвор поговорил со Скарроу и ушел к себе в каюту.
Здесь он надел рубашку и куртку, а затем вынул из шкафа карту и расстелил на столе, прижав одну сторону парой пистолетов, а другую — портупеей с эстоком. Но едва лишь он склонился за чертежом Карибского моря, как дверь с шумом распахнулась и в каюту стремительно ворвалась Элин. Кинг сурово посмотрел на женщину.
— Это тебе кабак или каюта капитана? Закрой дверь!
Элин закрыла дверь и подошла к столу, ее лицо разрумянилось от холодного ветра, а глаза горели от возбуждения.
— Кинг, я зря лазила на бушприт, училась обращаться с парусами?
Сэлвор показал на корзинку с бутылками.
— Выпей и остынь, а потом поговорим.
В нетерпении ирландка ударила ладошкой по столу.
— Да выслушай же меня, наконец! — крикнула она. — Ты капитан или нет? Если да — прикажи!
Кинг вновь взглянул на женщину, но уже с легкой улыбкой.
— Кому и что?
— Элдеролу, чтобы разрешил лезть на бушприт.
— Зачем?
— Ставить паруса! Всем другим разрешил, а мне сказал, что с моими пальчиками надо сидеть за вязанием или платочки крестиком вышивать, а не портить руки о просоленную древесину.
Кинг внезапно рассмеялся. Элин обиделась, видя подобное обращение с собой, и была готова расплакаться от обиды.
— Ну вот и ты смеешься! все вы мужчины одинаковы!
— Ну, не обижайся! — примирительно сказал Кинг. — Скажу я Роберту, чтоб он пустил тебя на бушприт, только не сейчас.
— Почему?
— Мы идем в бейдевинде, моя милая Элин, а работа с парусами при таком курсе трудна и опасна даже для опытных моряков. А смеялся потому, что губки надула. Совсем по-детски!
Кинг вновь склонился над картой.
— Да, прав Роберт.
— В чем?
— Не девичье это дело, по вантам лазить.
Элин посмотрела на Сэлвора с некоторым вызовом.
— И почему же?
— Женщины созданы для любви, а не для парусов.
— Брось намеки!
— Я не намекаю, а предлагаю.
— Что предлагаешь?
— Выходи замуж!
Кинг шутил, и Элин была не прочь поиграть.
— Ты мне и жениха подыскал?
— Разве я похож на сводника? Ты сама нашла.
— И где же?
— На Тортуге.
Элин закусила губу. Она никому не рассказывала о своих встречах, но Кинг не был столь глуп, чтобы не понять, где пропадала молодая ирландка, хотя и не знал с кем.
Кинг пошагал циркулем по карте, что-то вычислил и медленно произнес:
— При таком ветре через день будем на месте.
Еще на Тортуге было решено идти к южному побережью Кубы и оттуда начинать свою разбойную карьеру.
Элин присела за стол, с интересом наблюдая за всем, что делал Кинг, и неожиданно спросила:
— А если мы наткнемся на боевой корабль?
Сэлвор усмехнулся.
— Ты хочешь знать, не струшу ли я?
— Я хочу знать, сумеешь ли ты вести бой?
— Рекомендация адмирала Руперта вас устроит?
— Ты знал Руперта?
— Служил матросом на его флагманском корабле.
— Как же ты оказался в Голландии?
— Бежал из Ирландии, за одно дело.
— И долго ты был с ним?
— Порядком.
— Значит, и дрался под его командой?
— Тексела вам будет достаточно?
Элин уважительно посмотрела на Кинга. Сражение у острова Тексел было одной из известных битв этого адмирала и классическим примером ведения морского боя того времени.
— Слева по борту корабль!
Этот крик заставил Кинга вздрогнуть. Засунув пистолеты за пояс и схватив эсток, Сэлвор, вслед за ирландкой выскочил на палубу.
В двух милях от фрегата, подгоняемый попутным ветром спешил корабль. В подзорную трубу можно было разглядеть стройные обводы корпуса, белоснежные башни, гордо трепещущий флаг.
— Флаг зеленый с красным, — отметил Кинг. — Очевидно, кто-то торопится на Тортугу.
— Покутят ребята с фрегата! — воскликнул Майкил.
— Или будут зализывать раны, — произнес Огл.
— Не знаю, что они будут делать потом, — медленно сказал Джон, продолжая разглядывать корабль в трубу, — но то, что сейчас этот красавец стремится пересечь наш курс — это несомненно!
Кинг взял у Джона подзорную трубу и удостоверился в правоте утверждений Скарроу. Встречный корабль шел с таким расчетом, чтобы на расстоянии около полумили оказаться на пути «Вэнгарда». Свои выводы он изложил собравшимся возле него пиратам и те высказались, что такие действия, по меньшей мере, странны, а Элин предложила поднять флаг, чтобы показать, кто идет. Кинг скомандовал и через минуту над фрегатом распустился красный шелк с намалеванными на нем перекрещенными клинками.
Но корабль не менял курс, и это становилось все более и более подозрительным. Обеспокоенный подобным поведением, Сэлвор терялся в догадках, в его душу закрадывалось предчувствие чего-то нехорошего. Подозвав Огла, Кинг сказал, что, возможно, рассеивать подозрения относительно намерений неизвестного капитана придется с помощью орудий, а поэтому пусть канониры приготовятся.
В это время на ют поднялся Дэвид Нэй. Он попросил у Кинга подзорную трубу и не скрывал, что очень встревожен.
Едва он приставил трубу к правому глазу, как тот округлился, а зажмуренный левый широко открылся. Лицо Нэя покрыла мертвенная бледность, он пошатнулся, и чуть не выронил трубу из рук.
От Кинга не укрылось смятение Дэвида.
— Что случилось, Нэй?
Дэвид повернул к Сэлвору лицо, перекошенное страхом.
— «Ла Королла», — прошептал Давид.
— Ну и что? — спросил Кинг.
— Но это же Монт! — вскричал Нэй.
Становилось ясно, что Монт не отказался от желания заполучить Нэя обратно и заткнуть рот Сэлвору. Решив объединить эти цели, а заодно расквитаться с Кингом за вечер в таверне, — Эдмунд отличался злопамятством! — он выведал у Элин планы Кинга и, уйдя пораньше с Тортуги, устроил засаду у побережья Французского Гаити, ожидая «Вэнгард». Заметив фрегат Дьявола раньше, чем могли заметить его, он решил ошеломить Сэлвора и, воспользовавшись попутным ветром, поднял все паруса, устремившись навстречу приближавшемуся противнику.
Но ошеломить Кинга оказалось непростым делом. Хотя ирландец и не рассчитывал встретить своих врагов именно в этом месте, он не стал очень раздумывать над тем, что ему делать, и над палубой зазвенел сильный голос вожака морских разбойников:
— К бою!
Пираты хорошо уяснили, что их капитан не шутит. По палубе загремели каблуки обуви многих ног, раздались громкие команды. Парусники, быстро вскарабкавшись по вантам, бесстрашно становились на перты, ловко и быстро убирали паруса, оставляя их лишь на бизань-мачте и бушприте. Канониры разбегались по бортам, занимая свои места, сильные руки пиратов брались за пушечные тали и из квадратных отверстий высовывались тупые рыла орудий, готовые нести смерть и разрушения. Рэд Фоли открывал зарядные ящики, и едва откидывались крышки, как с десяток рук хватали снаряды и несли их к деревянным треугольникам, создавая запас на первые часы боя. Из крюиткамеры выбрасывались белые холщовые мешочки, наполненные порохом, и корсары складывали их у орудий. Канониры банниками прочищали стволы, забивали картузы пороха, вкатывали тридцатидвухфутовые чугунные шары, снимали свинцовые фартуки с казенной части и, прочистив затравочные отверстия, подсыпали в них мелкий порох.
Раздували фитили. С палубы убирались лишние предметы, она окатывалась водой — мера не лишняя для защиты от пожаров, — над нею растягивалась, для предохранения экипажа от сбитых частей рангоута, мелкая сетка.
