Этих трех женщин объединяет одна стезя в творчестве – живопись. А еще они – многодетные матери. Разделяет их время. Кристина Робертсон, шотландка по происхождению, связавшая свою жизнь с Россией, родилась в 1796 году. Зинаида Серебрякова, исконная русская дворянка, появилась на свет почти через сто лет – в 1884-м. А вот нашей с вами современнице Татьяне Чувашевой всего 41 – она родилась в 1977 году. Судьбы Кристины Робертсон и Зинаиды Серебряковой складывались по неумолимым законам эпох, в которых они жили, а их полотна находятся теперь в лучших музеях России. Татьяна продолжает радовать поклонников своим искусством, и на ее персональных выставках всегда аншлаг.
Кристина Робертсон (1796-1854гг.) – восемь детей
Зинаида Серебрякова (1884 -1967гг.) – четверо детей
Татьяна Чувашева (род. в 1977 г.) – шестеро детей
Почему Кристина Робертсон, урожденная Сандерс, оказалась в России?
Кристине Робертсон (в девичестве Сандерс), видимо, на роду было написано стать художником. Ее дядя Джордж Сандерс писал портреты и обучал художеству свою племянницу, впоследствии помогал находить богатых заказчиков. Замужество Кристины тоже оказалось удачным – она вышла замуж за художника-портретиста Джеймса Робертсона, который не противился увлечению жены. Упорство, талант и благоприятное стечение обстоятельств принесли молодой художнице успех: ей было всего 27, когда в залах Королевской академии чопорная лондонская публика увидела ее работы – портреты столичных аристократов, банкиров, предпринимателей. В 1829 году Кристина Робертсон стала почетным членом Королевской академии Эдинбурга.
В семье тоже все шло свои чередом. Кристина родила 8 детей, но до зрелого возраста дожили лишь четверо – два сына и две дочери, остальные умерли в младенчестве.
Слава молодой художницы постепенно вышла за пределы Туманного Альбиона: она ездила в Париж, миниатюрные портреты светских львиц, которых она писала, стали появляться в виде гравюр в западных иллюстрированных изданиях. Эти издания попадали и в Россию. Она стала чрезвычайно модной.
И вот в 1839 году Кристина Робертсон отправляется в Санкт-Петербург, в котором проживало немало ее соотечественников. Конкуренция среди художников-портретистов была в ту пору дичайшая, но Робертсон сумела обойти всех. Среди ее заказчиков только звучные фамилии – Барятинские, Юсуповы, Куракины, Белосельские-Белозерские, Бутурлины. Написав портреты членов семей петербургской знати, она буквально через два года была приглашена ко двору писать царскую семью. Вот это карьера! Она сделала очень популярные в то время ростовые портреты императрицы Александры Федоровны и ее дочерей. Все эти портреты, естественно, выставлялись в залах Академии художеств.
Чем эти портреты интересны сейчас? Ну, кроме «возраста»? Фотографической точностью, прорисовкой деталей. Да, они статичны, но не безличны. По ним можно изучать, если так можно сказать, аристократическую породу, моду того времени, его дух, его быт, колорит. С подачи царской семьи Кристина Робертсон становится почетным членом Императорской Академии Художеств.
На пике петербургской славы художница в 1841 году покидает Россию, но буквально через шесть лет снова возвращается. И снова пишет портреты невесток Николая I. Но тут ее ждет первая неудача: царю ее портреты не понравились, и он приказал вернуть их автору без оплаты.
Одни из последних работ художницы – это «Великая княгиня Мария Николаевна с детьми» (1849 год) и замечательный двойной портрет детей «Дети с попугаем» (1850 год). Так и не удалось установить, чьи дети здесь изображены. Но это уже не ростовые парадные фигуры, а удачно, с любовью, выстроенные композиции.
Однако царская опала, видимо, сильно повлияла на материальное положение художницы. Робертсон осталась без средств к существованию, не смогла вернуться в Англию – ей просто не на что было ехать. Через год после начала Крымской войны она умерла. Похоронили художницу на Волковском кладбище. И тут же забыли.
Какова же судьба ее наследия? После революции часть ее портретов попадает в частные коллекции и провинциальные музеи. 13 работ сейчас находятся в Государственном Эрмитаже, в том числе и «Дети с попугаем». Может, тоска по собственным детям, оставшимся в Англии, вдохновляла ее тогда, помогала жить и работать. Работать и жить. Кто ж знает?..
Почему Зинаида Серебрякова десятки лет не могла воссоединиться со своей семьей?
Зинаида Серебрякова, урожденная Лансере, так же как и Кристина Робертсон, обязана была стать художником. Ее родина – село Нескучное под Белгородом. В творческом окружении семьи она ни о чем другом и не мыслила, искренне считая, что в жизни существует только рисование – и больше ничего. Ей не понравилось учиться в Академии художеств – пошла в художественную школу Тенишевой, посещала и мастерскую Осипа Браза, но после поездки по Италии как художник развивалась самостоятельно. В Нескучном Зинаида встретила и свою любовь. Ее избранником оказался Борис Серебряков, инженер. Правда, на брак нужно было получить специальное разрешение, потому что они были двоюродные брат и сестра, но это препятствие молодые преодолели и отправились в Париж, где Зинаида посещала академию де ла Гранд Шомьер. И все же больше всего Зинаида любила свое Нескучное, где родились дети: сначала Евгений и Александр, потом Татьяна (Тата) и Екатерина. Считается, что именно здесь, в окружении простой природы и счастья повседневной жизни художница написала свои лучшие картины. Может, и так. Но она никогда не опускала свою планку, поэтому каждая ее работа интересна и полна смысла. Автопортрет «За туалетом» написан в 1909 году – счастливом и ничего не предвещающем. Собственно, и на картине «За завтраком», где художница нарисовала своих детей – Женю, Сашу и Тату (нет только Кати), тоже все мирно, все чудесно: налаженный быт, дорогой сервиз, добротный стол, ухоженные дети – что еще надо?
Интересна история этой картины. После войны картину купила Лидия Русланова, но когда певица попала в лагерь, полотно конфисковали и вернули уже в 1953-м. Через два года Русланова подарила картину Третьяковской галерее.
Революция 1017-го года начисто перевернула семейную жизнь Серебряковых. В Нескучном оставаться было опасно (его вскоре сожгли), и семья переехала в Харьков. Весной 1919-го умирает на руках у жены Борис, заразившись в дороге тифом (ездил искать работу). Зинаида осталась одна с четырьмя детьми, а надо было кормить их и престарелую мать. «Карточный домик» – полотно, написанное после смерти мужа, пожалуй, самое трагичное из всего, написанного Серебряковой: дети, ставшие сиротами, постройка из тоненьких карт, которая вот-вот рухнет. Так рухнул и Дом некогда счастливой Зинаиды Серебряковой – отнюдь не карточный, настоящий. В 1920-м художница перевозит семью в Петроград, поселившись в квартире деда Николая Бенуа. И вот – первое везение. Хотя квартиру уплотнили и сделали коммунальной, но какие соседи появились рядом – художник и искусствовед, благодаря которым Тата устроилась в балетные классы Мариинского театра. Для самой Зинаиды жизнь в Петрограде, безрадостная, холодная и голодная, без заказов и каких-либо перспектив, стала невозможной: она решила попытать творческого счастья в Париже. Думала, что съездит ненадолго, получилось – на 43 года. Ее не особо ждали в столице Франции, потому что к этому времени в моду вошел авангард, классические портреты и пейзажи уже не вызывали былого интереса. Очень скоро Серебряковой удалось добиться, чтобы во Францию перебрались Александр и Екатерина, в целом же приходилось добывать деньги на жилье, еду, экономить. Сейчас бы сказали, что она «не умела продавать свое искусство». Не было у нее и арт-дилеров. Лишь в 1928-м художницу - после участия в выставке «Старое и новое русское искусство» - заметил бельгийский барон Броуэр, который заказал ей серию семейных портретов. Более того: он же спонсировал ее поездку в Марокко. Все было здорово, марокканские картины хвалили, ими восхищались, но… не покупали. У Серебряковой не было возможности и повидаться с детьми, оставшимися в Ленинграде: 30-е годы, потом война, «железный занавес». Их связывала только переписка. Но Зинаида могла гордиться своими детьми: Татьяна стала театральным художником, Евгений – архитектором.
И вот 1960-й год. Хрущевская оттепель, во время которой Татьяне после 36-летней разлуки (!) разрешили поездку в Париж, чтобы встретиться с матерью. Дальше – по нарастающей. В СССР решили, что пора эмигрантам возвращаться на Родину. Татьяна сразу же начала хлопотать по поводу устройства персональной выставки матери в Москве. Так в парижской квартире Зинаиды Серебряковой появилась целая делегация «асов» советского художничества – любимый художник Сталина Александр Герасимов, народный художник СССР Дементий Шмаринов и еще совсем молодой Андрей Соколов. Надо же было сделать выборку работ. Художница была уверена, что ее на Родине уже давно забыли, и вообще не верила в то, что происходило. Выехать сама в Москву или Ленинград тоже не решилась, в 1965-м ей уже исполнилось 81. Однако после открытия выставок сразу в трех городах – в Москве, Ленинграде и Киеве – она с замиранием сердца ждала реакции. А успех был феноменальный. Фантастический. Можно с уверенностью сказать, что ее время наступило: она стала не просто знаменитой, она стала модной, ею восторгались, ее превозносили в прессе. Поздно? Нет, наверное. Ведь она застала свой успех. Не стало Зинаиды Серебряковой через два года. Художницу похоронили на русском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа. Ей было 82 года.
Долгожителями оказались и дети Зинаиды Серебряковой. Так, Екатерина прожила 101 год, Евгений – 84. Все ее дети так или иначе были связаны с искусством, с живописью, архитектурой, продолжая традиции славных фамилий Ланесере, Бенуа. И Серебряковой. Ее духовная связь с детьми не прекращалась ни на минуту. Наверное, дети и держали ее на плаву, помогали преодолевать и смиряться, действовать и надеяться. Рухнул карточный домик детства и юности – построен прочный Дом Памяти, в который мы входим, чтобы восхититься. Да – именно так.
Почему Татьяна Чувашева стала символом современной парсуны?
У Татьяны Чувашевой, выпускницы МГАХИ им. В.И.Сурикова, прошло уже немало «персоналок» в Малоярославце, Костроме, Козельске, Сарове, Москве. Татьяна – член Творческого Союза художников России и Международной Федерации художников. Она также обладательница Золотой медали Российской Академии Художеств.
Почти все выставки художницы так или иначе связаны с темой детства. Детские портреты она пишет темперой, в основном - на иконных досках с левкасом (левкас – это название грунта из мела, размешанного на животном или рыбьем клею с добавлением льняного масла). Дело в том, что Татьяна – мать шестерых детей, муж у нее тоже художник. И рисует она своих детей. Вот попробуйте усадить непоседу-девчонку на стул, дать ей ветку багульника и сказать «Сиди смирно, я сейчас буду тебя рисовать». Да не получится так. Тут как-то по-другому надо действовать. И Татьяна «действует», подмечая и фиксируя самые разные детские состояния. Игры, конечно. В «войнушку» с пулеметами и саблями. А бесконечные прятки, когда прятались в шкафах, выбрасывая оттуда все содержимое и вызывая праведный гнев раздражение родителей? Болезни – как без них в детстве? Бесчисленные баррикады с нагроможденьем стульев и всего, что попадалось под руку…
В поле зрения Татьяны обязательно попадают и игрушки, которые в своем естественном обличье порой неожиданно становятся почти настоящими. Так, на картине «Катятся ядра, свищут пули» (холст, масло) мы видим крохотных симпатичных солдатиков в разукрашенных мундирчиках, которых так любят коллекционировать как мальчишки, так и взрослые дяди. И тут же лесные орехи (ядра) – и они-то как раз настоящие. Так получается настоящий бой. Фрагмент боя. Такое невероятное сочетание игрушечного и прозаичного. Глядя на полотно, так и хочется вернуться в детство, так и хочется хоть на секунду ринуться в бой, пострелять, наораться до хрипоты «Ура!».
«Конек» Татьяны-художницы – это, конечно, детские портреты, выполненные темперой на доске. Вот она просит дочку примерить кружевную шапочку и встать на фоне гобелена. И получается портрет – современная детская парсуна. Или переодевает дочку в старинные одежды, причесывает по моде ушедшей эпохи - и нам предстоит угадать эту еще только прорастающую красоту, уже проглядывающую через рамку и улетающую в неведомую даль. Или художница примеривает к старинному наряду жемчуга и получается нечто совсем иное. Иконообразная красота. При этом - ультрасовременная. Недаром одна из выставок Татьяны, проходившая в выставочном зале Московского Союза Художников, называлась «Яхонты. Современная парсуна Татьяны Чувашевой». Почти на все свои выставки Татьяна приходит с детьми, которые поражают окружающих красотой и воспитанностью.
Ну, а парсуна - всего лишь вид русской портретной живописи на рубеже XVII и XVIII веков, некое промежуточное состояние между иконой и светским портретом, но уже ближе к нашему времени. У Татьяны – парсуна XXI века. И она в этом жанре – королева.
Работы Татьяны Чувашевой находятся в собрании Вятского Государственного Художественного музея им. Братьев Васнецовых, в частных собраниях России, США, Китая, Великобритании и других странах.
…Вот такие три женщины из трех веков. Они рисовали и любили, рожали детей. Удивительные женщины, которыми мы восхищаемся и гордимся.
