В этом году ушел из жизни Перегрин Поллен, человек, который вдохнул новую жизнь в работу аукционных домов, а также заложил фундамент для развития ныне процветающего арт-рынка работ художников 21 века. Ему было 89 лет. Человек дела, родом из семьи коллекционеров, сыгравший одну из главных ролей в истории международной экспанcии Сотбис в 1960х и 1970х годах.
Предлагаем Вашему вниманию рассказ известного британского коллекционера Джеймса Баттервика, который был другом Перегрина Поллена и который вспоминает о нем с большой любовью.
Джеймс Баттервик
Перегрин Поллен (1931-2020) был моим крёстным отцом и последние 20 лет одним из моих самых близких друзей.
Поллен был лучшим другом моего отца. Его путь во взрослую жизнь был традиционным, точь-в-точь как у моего отца. Строгое лишение свободы в школе с 8 до 12 лет, затем, к их большой взаимной удаче, первая встреча в Итоне, поступление и учеба в Оксфорде, и два года службы в полку "Королевские зеленые мундиры".
Отец моего отца, в то время эксперт по изделиям из серебра в Сотбис, предложил Перегрину его первую работу в Сотбис, где он позднее сделал свое имя. Перегрин, родом из обеспеченной семьи, даже купил акции моего деда в компании.
Перегрин был абсолютно уникальным. Высокий и элегантный, со слегка вздернутым носом, он обладал превосходными манерами (никто не мог курить 60 сигарет в день до 50-ти лет так элегантно как он) и пронзительным взглядом, который, по словам одного из его любимых писателей «мог открыть устрицу на расстоянии тысячу шагов». Он был прямолинейный, но деликатный, с хорошо поставленной речью, начитанный и очень, очень смешной. До тридцати лет я его страшно боялся.
В возрасте 7 лет я впервые приехал в гости к этому человеку, напоминающего мне Мефистофеля, в его поместье в Глостершире. Перегрин подарил мне три фунта. Он достал деньги из заднего кармана с грациозностью кавалериста, и я был пленен. Я не помню, чтобы мы с ним виделись еще раз до тех пор, пока мне не исполнилось 17. При встрече он посмотрел меня своим легендарным взглядом и сказал, без тени юмора: «Ты без сомнения самый отвратительный мальчик, которого я когда-либо встречал». Мне понадобилось тринадцать лет, чтобы понять, что он был абсолютно прав.
Как крестный отец, Поллен подарил мне два подарка. Первый - при рождении, и второй, когда мне исполнилось восемнадцать. Тогда он помог моему отцу купить мне первое охотничье ружье, так как Перегрин сам был непревзойденным охотником. Стрельба была
для него второй религией. Стрелял он с максимальной элегантностью, при этом прилагая минимум усилий. Его меткость поражала. Однажды мы сели в лодку, чтобы добраться до далеких Гебридских островов. Плыть надо было целый час, и как только мы ступили на землю в первые же 45 секунд Перегрин застрелил четыре утки пятью выстрелами. Я убежден, что он сделал это нарочно.
В тот вечер Перегрин, который пил только водку, сидел напротив меня возле костра. Я читал «Мертвые души» в оригинале. Вернее, я притворялся, что читаю «Мертвые Души» в оригинале, потому что хотел, чтобы этот интеллектуальный титан думал, что я не глуп. Но я зря опасался. Перегрин никогда никого не осуждал. Я понял это, когда мне уже исполнилось 30, а в 32 я попросил его стать крестным отцом моего собственного сына (он очень вежливо отказался и дал мне понять причину), а когда мне стало 40 лет, мы стали общаться на равных. Перегрин наполнил мою жизнь бесконечным потоком историй, анекдотов и фактов. Но самое главное, что он мне подарил, это настоящая дружба. Русские, украинцы, пожалуй, больше, чем другие, понимают, что такое настоящая дружба, когда ты можешь спокойно заглянуть в души людей, в их внутренний мир. Никаких секретов. У меня не было никаких секретов от Перегрина, не было темы, которую я не мог обсуждать с ним. Мы общались в очень либеральном стиле, ни одна тема не была запретной. Перегрин был невероятно откровенным в своих суждениях, а также открыто говорил о своих собственных недостатках, присущих любому человеку.
Ввиду бурной личной жизни, Перегрин считал, что у него слишком много недостатков. Я же видел в них лишь дополнение к его необыкновенному характеру, одно не могло бы существовать без другого. Перегрин умудрился жениться на одной и той же женщине, Патриции, дважды и, как сказал бард, слава Богу. Сказать, что Патриция была стоической, терпеливой и идеальной супругой, это не сказать ничего. Она и сама понимала, что связала свою судьбу с неординарной личностью.
Перегрин Поллен в молодости
Когда в 1992 году мои американские друзья пригласили меня поехать в Нью-Йорк, был только один человек, которого я хотел взять с собой в путешествие. Перегрин отвел меня в джаз-клубы, показал город, но это было далеко до того, как мы стали близкими друзьями. А начало нашей крепкой дружбы было положено 15 лет назад, когда я, он и его супруга Патриция поехали в Россию. Как многие из вас хорошо знают, Россия для меня как родина. Так что в этот раз, находясь в гораздо большем контроле над ситуацией, чем когда- либо прежде, я смог показать им так называемую «настоящую Россию». Они были в восторге. Перегрин с его любовью к абсурду до слез смеялся над тем, что русское слово «веер» читается по-английски “beep” (гудок). Я познакомил Перегрина и Патрицию со своими друзьями, с которыми они были терпеливы, нежны и пытливы. Они никогда не говорили о себе, всегда с восхищением слушали других. Мы поехали на Дорогомиловский рынок и купили полкило свежей белуги, две буханки хлеба, сливочное масло и бутылку водки. В ту ночь мы втроем сидели в гостиничном номере и много шутили и смеялись. Будучи «подшофэ» Перегрин помог мне вползти в вызванное такси, сказал что-то моему водителю, преодолев все языковые барьеры, крепко обнял меня и отправил меня в путь. Этот ужин остается одним из самых запоминающихся моментов в моей жизни.
В Лондоне мы часто вместе обедали. Я забирал хрупкую фигуру Перегрина со станции Паддингтон, и мы ходили в рестораны, в самые разные. Наша последняя совместная трапеза была за три недели до его смерти. По проверенной временем привычке Перегрин выпил 100 граммов водки, съел яичницу с трюфелями, и, как всегда, очаровал официантку.
Наш последний разговор за 48 часов до его почти сюрреалистической смерти, был чем-то вроде чуда. Мы регулярно звонили друг другу по телефону, хотя говорили редко. Он обычно оставлял мне сообщения, хотя знал, что ему нет смысла перезванивать, он плохо слышал (несколько лет охоты не прошли бесследно). Каким-то образом мой телефон оказался включен в это воскресенье и на экране высветились волшебные слова "Перегрин Поллен" (когда он познакомился с Граучо Маркс в Нью-Йорке тот шутил над его именем и фамилией). Этот был наш последний разговор. Перегрин говорил мне, что я неграмотный, но он «любит меня, боже, как он любит меня», и еще 10 минут мы шутили и поддразнивали друг друга. Я просто обожал его.
Как и все великие люди, Перегрин никогда не ставил себя выше других, его снобизм был чисто интеллектуальным. Чрезвычайно лояльный, англичанин до глубины души, свободно мыслящий, Перегрин никогда не осваивал и не хотел осваивать компьютеры, интернет, не принимал новые технологии и новый псевдо-либерализм. Его мир – это мир книг, поэзии, и природы. В его многочисленных письмах идеальная грамматика и изящно подобранные слова были заложены как паутина в почерк, который в отличие от его политических взглядов, был с наклоном влево.
Джеймс Баттервик представит на TEFAF 2020 рисунки Якова Чернихова
Джеймс Баттервик на TEFAF заново открыл нам Бориса Косарева
Шедевры мирового искусства в Лондоне
