Стоячая зона оказалась в самом центре за партером – лучшие места на самом деле. Маленькие бархатные барьерчики, и перед каждым зрителем дисплей. Когда началась увертюра, то дисплеи заработали, и на экране поползла строка с текстом либретто на английском языке. Между тем, опера исполнялась на русском. Арию Бориса пел итальянец, Шуйского – солист Венской оперы и т.д. Слушать их, поющих на русском языке. было невозможно. Уже с первых тактов мы не могли удержаться от смеха. Ну, извините! Далее: костюмы. Может, это какой-то авангард и новая трактовка, но весь народ перед Кремлем (17 век, не забывайте!) был одет в элегантные костюмчики от Хуго Босс, а у бояр в руках оказались чудесные деловые кейсы. От тех времен на сцене иногда появлялся царский трон – высокий стул, как бы обитый золотой фольгой. От Руси остались музыка (оркестр – выше всяких похвал) и искаженный невыносимым произношением текст. Но все же изначальное либретто. Ну, и голоса. Просто абстрагироваться от словесов и костюмов было довольно сложно.
В перерыве мы вовсю разглядывали театр и любовались светской публикой. А потом – снова кусок юмора.
По дороге из театра в отель мы забежали в местный бар и отметили наш поход – выпили бутылочку австрийского вина. И вот тут и началось! Что-то нас понесло на пение русских народных песен и мы на два голоса (не тихо – громко) спели сначала «Катюшу», потом «Вот кто-то с горочки спустился…», потом «Рябину» и т.д. За нами шла толпа и периодически аплодировала. Полиция тоже проезжала, когда во мне заиграл синдром вечного советского страха: нарушаем тишину – сейчас нас отправят в отделение. В отделение не отправили, а, высунувшись из окна машины, венские полицейские крикнули: «Брависсимо!»
Может, они спутали русский язык с итальянским?
Все может быть. Вот такой у нас «театр» получился.
Жаль, что коробочки из-под монпансье не оказалось – денег бы заработали – уйму!..
Галина Мумрикова
