Порой нам кажется, что к кому-то судьба особенно благоволит. Все достается этому человеку играючи. Профессиональная карьера нашей героини выглядит, как непрерывная цепочка удач, как постоянное движение вверх, все выше и выше. Что повлияло на результат больше: Его величество случай или упорное и сознательное движение к цели?
Мы порассуждали об этом с основательницей компании танца «Класс-Центр» Сергея Казарновского, хореографом Всероссийского молодежного форума "Таврида", Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Сочи, постановщиком российских версий мюзиклов "Cats", "Mamma-Mia" и "Notre-Dam de Paris" ( гастрольной версии), основоположником первого в России отделения джазового танца Эльвирой Таха.
- Эльвира, для начала хотелось бы узнать историю Вашей необычной фамилии.
- Честно говоря, Таха – это не фамилия, а мой театральный псевдоним. Моя настоящая фамилия Ахтямова. Я родом из Узбекистана. Таха – это аббревиатура. «Та» - Ташкент, моя родина. Дань почтения моему городу. «Х» - это хореография, то, чем я живу. Если начать читать наоборот, «ах» - это первый слог из фамилии Ахтямова.
- Вы были первой русской танцовщицей, которая получила три мировых гранта подряд на обучение танцу на Западе. Как это произошло?
В 1996 году я училась в Московском государственном университете культуры и танцевала народные танцы в составе творческой группы. Наш коллектив пригласили участвовать в «Днях русской культуры в Австрии». Совершенно случайно я узнала, что в Вене проходит крупнейший международный фестиваль танца и подумала: «Надо туда бежать!».
Когда я влетела на площадку фестиваля, выпалила администратору взахлеб: «Хочу взять урок джаза!». И попала к одному из лучших мировых хореографов Джеральдин Армстронг.
Я с головой окунулась в атмосферу танца и забыла обо всем. Так никому неизвестная двадцатитрехлетняя студентка из Москвы привлекла внимание. Ведь у меня за спиной была русская школа балета, сильнейшая база. Я ведь училась в Ташкентской балетной академии. И в Университете культуры у меня был прекрасный педагог по классике. Так что, я выделялась из общей массы.
Меня подозвали, стали расспрашивать. А мне некогда, у моего коллектива скоро выступление. Оставила организаторам свой е-мейл и убежала. Но именно в этот год шел набор на проект «Dance WEB». Я об этом, конечно, ничего не знала. Для меня счастьем было танцевать на уроке Джеральдин Армстронг.
Я подумала тогда, как я хочу попасть вновь на этот фестиваль. И вдруг мне на е-мейл приходит сообщение, что я попала в 60 лучших танцовщиков и буду представлять Россию. Это был мой первый грант. А Джеральдин Армстронг стала моей крестной матерью в танце.
- Вы представили Россию на «International Dance Festival in Vienna» - Международном фестивале танца в Вене. Чем это мероприятие стало для Вас? Что Вы почувствовали там?
В Австрию съехались все мэтры, все лучшие мировые педагоги танца. Я начала учиться у таких корифеев, как: Десмонд Ричардсон, Милтон Майерс, Джеральдин Армстронг. Это было очень значимо для меня - понять, что я, оказывается, что-то из себя представляю. С огромным багажом знаний и ощущением счастьем я вернулась в Россию. Думала: вот сейчас я все это передам русским танцовщикам.
- И Вы основали свою школу в России и начали преподавать?
Не тут-то было! Едва я начала преподавание, как в Музыкальном театре им. Станиславского и Немировича-Данченко начался «American Contemporary Dance Festival» - «Американский фестиваль современного танца». Конечно же, я побежала туда, не предполагая, что там будут отбирать 6 лучших русских танцовщиков, чтобы дать им грант на обучение в Америке.
Лишь только закончился фестиваль, раздался звонок из американского посольства: «Мы Вас выбрали. Вы едете учиться в Америку!». Это был мой второй мировой грант. В Америке один из основоположников джазового танца Мэтт Мэттокс, можно сказать, дал мне инициацию, лично передал мне в руки свою технику танца.
В процессе кастинга он выбрал нас, шестерых русских, потому что не успевал еще показать, чего хочет, а мы уже все сделали. Да на таком высоком уровне! Когда он узнал, что мы из России, то чуть не плакал: Нуриев, Барышников для него в танце были всем! Вы представляете? Стоит огромная толпа танцовщиков со всего мира, человек 600, а Мэттокс в числе девятерых лучших, выбирает шестерых русских! Остальные танцовщики были просто в шоке.
- Как после этого относились к вам участники проекта?
Американцы нас не любили. Их месть была странной: нас не пригласили на заключительный фуршет! Просто прислали пиццу и колу. Мы даже не смогли проститься с преподавателями и сказать им спасибо.
- Говорят, что снаряд дважды в одну воронку не падает. Но в Вашем случае он попал в ту же воронку в третий раз: Вы же снова получили грант на обучение, едва вернувшись в Россию?
Действительно, вскоре после того, как я начала преподавать джаз в школе танца «Вортэкс», в Санкт-Петербурге начался грандиозный фестиваль джазовой музыки и танца. С учениками школы я за две недели что называется «накреативила» свою первую постановку в жизни.
Это было как знамение. Нас заметил Рик Одумс – ректор единственного в Европе института джазового танца. Забегая вперед, скажу: теперь он мой «крестный отец» в танце. Увидев, как мы танцуем, Одумс просто обалдел. Он признавался, что не ожидал увидеть в России джаз на таком высоком уровне.
Выяснилось, что Рик Одумс – тоже ученик Мэттокса. Когда я посетовала, что американцы не дали нам возможность попрощаться с учителем и поблагодарить его, Рик просто достал мобильный, набрал Мэттоксу и передал трубку мне. Какое же было счастье объясниться с учителем!
В довершение вечера Рик Одумс сделал мне и двум моим коллегам головокружительное предложение: мы едем в Париж на обучение в Институт джазового танца, а параллельно у нас будет возможность танцевать в джазовой труппе и поставить мою работу « Оркестр». Как квинтэссенция всего этого – наше выступление на большом джазовом фестивале.
Рик Одумс поселил нас у себя на целый год. Мы в благодарность готовили ему всякую вкусноту каждый вечер. Он плакал, когда мы уезжали. Вот таким был мой третий грант. Я очень благодарна Рику Одумсу. Он открыл мне двери в будущее и стал моим крестным отцом в джазовом танце..
- А потом у Вас была школа Казарновского?
Да, по возвращении из Парижа я пошла преподавать джаз в « Класс-Центр» Сергея Казарновского. Сергей – легендарная личность. Я его обожаю. В его школе я проработала десять лет. Это было огромное счастье для меня. Сергей Зиновьевич давал мне возможность творить. Одним из новаторских решений было вынести на сцену жизнь оркестра. Эта постановка стала моей визитной карточкой.
Мы ездили по России, выступали в Италии, в Риге. Но самой памятной стала поездка в Лос-Анджелес в 2011 году.
Там мы завоевали Гран-при как лучший детский танцевальный коллектив мира. Мы удивляли в каждом номере. Представляете, когда звучит «Калинка», а на сцене армянин с татарином? Во время выступления ребят весь зал притопывал и аплодировал так, что музыку было не слышно.
А своим джазом мы буквально утерли нос американцам. Для джазового номера нужны были крепкие стулья. Я понимала, что нарушаю американские правила, но сказала ребятам: «Идите по театру и ищите стулья. Чтобы каждый к выступлению нашел себе прочный стул!».
А потом, к удивлению американцев, мы за кулисами дружно наклеивали скотч на ножки, чтобы во время номера стулья на сцене были неподвижны. Все наши номера были со смыслом. Так, у нас был танец, посвященный детям Беслана. Зрители в зале плакали. Для меня поездка в Лос-Анджелес стала одной из самых дорогих сердцу страниц моей жизни, за которую я буду всегда благодарна « Класс-Центру» и Сергею Казарновскому..
- А детишки выросли?
Еще как! У меня столько крестных детей! Я, как учитель, ими горжусь. Теперь я даю детям гранты на фестивалях по всей России..
- А что нужно, чтобы получить грант?
Ездить на фестивали. Я – эксперт высшей категории международных фестивалей компаний «MD PRIDE» и «World Folk Vision». Я работаю в жюри, езжу по всей России. На сцене я замечаю перспективных детей и даю пожизненные гранты на бесплатное обучение у меня.
- Сколько у Вас учеников сейчас?
Много. Я замечаю талантливых и пытаюсь им помочь. Я горжусь, что несколько моих учеников танцуют на мировых сценах.
- А как насчет того, чтобы открыть свою школу?
Очень хочу, но не могу. У меня не хватает денег и поддержки.
- А джаз? Это все же не русская культура.
Когда мы в Америке давали класс русского танца, американские танцовщики пришли к выводу, что русский танец – это джаз по-русски. Все составляющие налицо. Синкопированный ритм - есть, изоляция тела – есть, мощная энергетика – есть. Русские такие крутые в джазе, потому что русская культура танца очень близка к американскому джазу.
- Что Вы считаете главным в своей деятельности, какова Ваша миссия?
Моя миссия – нести культуру джаза, которую мне передали мэтры, и я честно ее выполняю. За все время моей работы ни один человек, выходя из зала, не сказал: «Ну, это – какая-то ерунда!». Все загораются, говорят, как это классно.
- Вы – хореограф - постановщик мюзиклов. Мюзикл - это же не российский вид искусства?
Ну как же?! А «Норд-Ост»? Он считается лучшим российским мюзиклом. Если бы не известная печальная история, он бы до сих пор шел на нашей сцене.
- А как Вы пришли от преподавания джаза детям к постановке мюзиклов?
Мне позвонили актеры «Норд-Оста» и попросили помочь прийти в себя после той трагедии, которую они пережили. Я стала вести для них классы, чтобы как-то поднять моральный дух. А однажды они сообщили, что в Москве пройдет кастинг на мюзикл «Кошки». Я загорелась. Досконально проштудировала «Кошек» по видеозаписям и подготовила актеров к кастингу.
Генеральный продюсер Дмитрий Богачев, пригласил меня к себе и предложил принять участие в кастинге в качестве хореографа проекта «Stage Entertaunment» в России . Я поняла, что это мой шанс.
Я очень хотела быть причастной к этой постановке, быть хоть кем-то в ней и даже стала брать уроки вокала. Мой кастинг с английской творческой группой мюзикла продолжался три часа. После долгой беседы танцевала я ровно пять минут, потому что наизусть знала всю постановку.
Но я же хотела быть не только хореографом, но и участвовать в действии. Поэтому меня надо было проверить на вокал. Когда меня деликатно спросили: «А Вы петь любите?». Я, конечно, ответила: «Очень!». Какой же был мандраж, когда музыкальный супервайзер мюзиклов сел за рояль, чтобы проверить мой музыкальный диапазон! Его вердикт был обескураживающим: «Зачем Вы танцуете? Вы ведь классно поете!».
- И Вам дали главную роль?
Нет, что Вы. Но я регулярно заменяла заболевших актеров. В «Кошках» очень жесткая, западная система. В ней трудно выживать. Спектакли каждый день, а в выходные – два раза в день. Нон-стопом, целый год. Мы теряли по два килограмма за выступление.
Если актер прошел этот ад, любая работа по плечу. Я и мужские роли играла. Они, кстати, были любимыми.
И, что интересно, Дмитрий Богачев перед кастингом меня не известил, на какую позицию я отбираюсь. Просто впихнул в комнату отбора. Какое же было счастье, когда я узнала, что лечу в Лондон. Исполнится, наконец, моя детская мечта – я увижу мюзикл «Кошки» в «подлиннике». А отвечать я в спектакле буду не только за хореографию, но и за звук, свет, сцендвижение, грим , костюмы..
- Сколько же Вам дали времени на постановку мюзикла в Москве и на какой сцене Вы его ставили?
Два месяца.
- Так мало?
Но все же стоит денег. На Западе все рассчитано до минуты. Ставили мы на сцене Московского дворца молодежи. Мне было так сложно!
Я тогда поняла: когда имеешь дело с англичанами, необходимо чувство такта. Они что-то говорят или показывают один раз, и артисты должны все схватить на лету. Надо интуитивно чувствовать, когда можешь задать вопрос, а когда надо просто исчезнуть.
И, представляете, на премьеру к нам приехал сам Эндрю Ллойд Вебер, собственной персоной! Он очень высоко оценил нашу работу. «Я наслаждался собственной музыкой в исполнении русских музыкантов. Если сейчас вашей творческой группе дать поставить еще один мюзикл, он получится не хуже, а может быть, и лучше, чем на Западе», - сказал Вебер. К сожалению, через полтора года мюзикл закрыли.
- Почему?
У нас ведь в России как? Когда премьера мюзикла, все побежали и посмотрели. И все. А в Лондоне люди ходят на мюзиклы постоянно, как в кино, по несколько раз. «Король Лев» у них идет чуть ли не двадцать пять лет. Но все актеры настолько устали, что нам было даже хорошо. Из-за непрерывного конвейера мы стали тонкие, изможденные, играть каждый день одно и тоже русскому актеру сложно.
- А как было со следующим Вашим мюзиклом «Мamma Мia»?
По сравнению с «Кошками», это был просто санаторий! Спектакль оказался более рентабельным. В нем можно было и поплакать, и посмеяться, и развернуться всей нашей русской душе.
- Вас сразу туда пригласили?
Да. Им был нужен опытный человек.
- Но Вы оттуда ушли. Почему?
Мюзикл – как завод. Ты все время в постановке, 24 на 7. Не живешь своей жизнью. Один выходной – понедельник, когда ты просто лежишь. Выходишь из дома только за продуктами. От переутомления в состоянии нажать лишь на кнопку стиральной и посудомоечной машин. И все.
- А «Нотр-Дам»?
«Нотр-Дам» - это был гастрольный проект по России. У нас всегда были полные залы. После «Нотр Дама» я открыла свою лабораторию мюзикла, где учила актеров, давала школу.
- Мне кажется, что мюзикл в России не приживется.
Нет, он как-то приживается. Дмитрию Богачеву удалось сформировать аудиторию фанатов мюзикла, создать « Московский Бродвей». В Санкт-Петербурге много мюзиклов ставят. Сегодня в любом театре есть в репертуаре мюзикл.
- А каково место джаза в мюзикле?
Джазовая школа необходима любому актеру мюзикла. Вот почему у меня была своя школа мюзикла при Академии русского театра. Мы поставили мюзикл «Nine» («Девять») на основе фильма Федерико Феллини «Восемь с половиной». Когда Лариса Александровна Долина увидела студентов моего первого выпуска, то спросила, можно ли ей самой играть в этом спектакле. Она высоко оценила уровень обучения.
- А как теперь обстоят дела? Вы развиваете свою школу?
К сожалению, пандемия все изменила. Школа стала нерентабельной. Сейчас уже открыты отделения мюзикла в ведущих театральных ВУЗах. В одиночку с ними очень тяжело конкурировать. Я продолжаю преподавать Я ведущий педагог.джазового танца в Русской школе искусств Марии Володиной «Grand ballet», в балетной студии Анны Красовской и в Московском творческом коллективе «Palitra Profi Dance» .
Расскажите, пожалуйста, про Вашу постановку «Хрустальное сердце».
«Хрустальное сердце» - это просто Дисней! Композитор - Андрей Пронин. Он из Тамбова. Его никто не знает. Но он просто гениальный. Сценарий написан на основе сказки «Снежная королева». У нас играла Анастасия Стоцкая. Она сама пришла и сказала: «Я хочу!».
- А Вы пробовали подключить спонсорскую помощь, административный ресурс?
Виктор Добросотский пригласил меня стать членом Сенаторского клуба. Я уже несколько лет пытаюсь привлечь внимание к тому, чтобы создать проект русского мюзикла, который переплюнет любой западный вариант.
- Над чем Вы сейчас работаете?
Я приглашена в новый мюзикл, но пока это секрет. Кроме того, я преподаю детям в моей «Таха джаз компани» - студии танцовщиков джаза. На крупнейших фестивалях России отбираю перспективных танцовщиков, даю им гранты на обучение , занимаюсь популяризацией джаза.
- А сколько надо денег, чтобы запустить мюзикл?
Какую бы сумму вы ни вложили, отдача будет только тогда, когда вы проедете с этим спектаклем по всей стране. Продюсеры в России не понимают, что можно взять наше «Хрустальное сердце», провезти по стране, и стать миллионерами.
- Считаете ли Вы, что сейчас актуален поворот к нашей, российской культуре?
Я – человек мира и воспринимаю культуру в контексте общечеловеческих ценностей. Я дружу с хореографами и танцовщиками из многих стран. Никто из них не выпал из общения сейчас, потому что я русская. Мне очень обидно, что множество талантливых ребят в России сидят без работы. Что касается моей личной судьбы, то без трех западных грантов я бы не состоялась как профессионал. Меня знают в мире, приглашают в разные страны.
- У Вас есть какие-то российские награды?
Благодаря Всероссийскому образовательному молодежному форуму «Таврида» и сочинскому молодежному фестивалю, где я была хореографом, я – обладатель личной Благодарности и Почетной грамоты от Владимира Владимировича Путина, Кроме того я обладатель Гран-при многих фестивалей и благодарностей от организаторов. Мне присвоено звание « Ветеран труда»
- Эльвира, Вы очень энергичный человек. Внутри Вас словно заряженная батарейка. Это благодаря узбекскому солнцу?
Действительно, я очень люблю солнце и скучаю по нему. Я боготворю Узбекистан, страну, в которой выросла. Я даже мечтала вернуться в Ташкент, но теперь это очень сложно. Я давно уже москвичка.
- Вас фортуна поцеловала в макушку!
Я считаю, это не фортуна. Ведь если бы я тогда, в 1996 году, в Австрии просидела, как другие, в гостинице, судьба сложилась бы совсем иначе. Мной двигало какое-то внутреннее чутье, бешеное желание танцевать, любовь к танцу.
Меня ведь выдавливали из профессии. Когда я училась в Академии, на четыре месяца заболела менингитом. У меня забрали документы со словами: «Все, ты не будешь здесь больше учиться, тебе противопоказано».
Но я с малых лет хотела танцевать. И так в это верила, что по-другому и не могло сложиться. Когда человек чего-то очень сильно хочет, судьба говорит: «На, бери!». Но это не значит, что ты просто сидишь и ждешь. Ты бросаешь жизни вызов.
