Актуален ли сегодня в России «женский вопрос» и почему вместо него все чаще используется понятие «гендерное равенство»? Как получилось, что мужчины стали охотно осваивать профессии, еще недавно считавшиеся «женскими»? Можно ли говорить, что в нашей стране ощущается кризис семьи и почему «семейный менеджмент» все увереннее входит в нашу жизнь? И что это за наука такая – гендерная социология? Все эти вопросы мы адресовали известному социологу Галине Силласте.
Галина Георгиевна Силласте – российский и советский социолог, Заслуженный деятель науки Российской Федерации, профессор социологии, доктор философских наук, научный руководитель департамента социологии и научной школы «Гендерная и экономическая социология», ординарный профессор Финансового университета при правительстве РФ, лауреат премии Президента РФ, действительный член Международной академии информатизации, член Научно-экспертного совета при Председателе Совета Федерации, председатель Исследовательского комитета «Гендерная социология» Российского общества социологов, активный общественный деятель. За трудовые заслуги и профессиональную деятельность награждена наградами государственного и общественного признания.
Профессор Силласте - создатель научного направления в российской социологии - «гендерная социология». Автор книги «Гендерная социология и российская реальность», «Женщины в мировой социологии» и других монографий.
- Галина Георгиевна, многие сегодня считают, что если речь заходит о «гендере», то это непременно о женской доле и вечном «женском вопросе». Это так?
- Начну с признания того грустного факта, что в нашем обществе не любят слово «гендер» и чаще всего отождествляют его с ласкающим ухо и всем знакомым понятием - «женщины». Прошло 30 лет с того первого в России научного мероприятия, которое «выбросило в массы» и в эфир слово «гендер». Это произошло в Москве в марте 1992 года на Международном научном семинаре, проводившемся под эгидой ЮНЕСКО в Академии управления при президенте РФ (бывшая Академия общественных наук, а ныне РАНХИГС) - «Гендерные исследования: проблемы и сравнительные перспективы». Этот семинар ЮНЕСКО и запустил в российскую научную среду слово «гендер», все еще будирующее сознание россиян своей неопределенностью, даже какой-то научной интригой. На деле все очень просто - это английское понятие, в переводе означающее «пол, род, происхождение» - и не более того. Когда оно в 1995 г. оно было «пересеяно» ООН на глобальную почву Всемирного форума по положению женщин, состоявшегося в Пекине, но это слово тогда тоже поняли далеко не все.
Представьте себе: столица Китая - Пекин. Сентябрь 1995 г. IV Всемирная конференция по положению женщин – крупнейшее событие в истории мирового женского движения; 4995 официальных делегатов-представителей из 189 государств, 3250 журналистов, 446 представителей структурных органов и программ Организации Объединенных Наций,17 тысяч участников. Идет заключительное заседание - обсуждение итогового теста Доклада Всемирной конференции по положению женщин, который предстояло одобрить и принять к исполнению. Открываем толстый талмуд Доклада (я была в составе правительственной делегации РФ) и что мы видим? На каждой странице раз по десять в разных модификациях «кружится» слово «гендер»: гендерные исследования, гендерная политика, гендерные проблемы, гендерные роли, гендерные стереотипы и т.д. Замешательство среди представителей официальных правительственных делегаций. Где слово «женщины»? Откуда взялось мудреное понятие «гендер», которое никто не может объяснить? Принимать ли такой доклад? Ведь после его одобрения делегатами он станет официальным международным рекомендательным документом для всех государств мира!
Первый голос «против» подал представитель Ватикана, заявив, что его делегация не поддерживает итоговый документ, так как в нем речь не о женщинах и их положении, а о неком «гендере». К несогласию Ватикана присоединились многие правительственные делегации. Конфуз. Патовая ситуация. В итоге ООН была подготовлена специальная разъяснительная резолюция «О применении категории «гендер» в итоговом докладе IV Всемирной конференции по положению женщин», в которой кратко и четко было прописано, что термин гендер следует использовать «в общепринятом смысле этого слова (анг. «пол, род, происхождение». И все встало на свои места. Но… «Гендер» - это уже НЕ ТОЛЬКО о женщинах, но и о мужчинах, так как именно эти два гендера как две общности - мужская и женская - являются системообразующими как в каждом государстве, так и в мировом порядке в целом. Это был поворот, значение которого мы осознали много позже. Доклад по положению женщин стал уникальным историческим документом, оказавшим решающее влияние на становление гендерной социологии в России. Именно на этой встрече я приняла окончательное решение о том, что «в России будет гендерная социология. И сделаю для этого все, от меня зависящее». Слово свое сдержала и горжусь тем состоянием, в котором сегодня находится отечественная гендерная социология, постоянно развиваясь как частная социологическая теория. О своих социологических наблюдениях и зарисовках по пекинской встрече я написала в небольшой, но яркой брошюре «Москва — Пекин, Москва — Пекин» (кто помнит, это слова очень популярной в СССР песни о советско-китайской дружбе 60-х гг.).
- И все же почему и у нас в России понадобилось заменить привычное сочетание «женский вопрос» на «гендерный»?
- Понятия гендерный вопрос в официальных документах нет, но есть «гендерный порядок». Хотя, думаю, что в нашем реалити такая постановка оправдана. XX век был веком борьбы за равноправие женщин как основы решения «женского вопроса». Советский Союз стал тем государством, в котором решение этой сложнейшей задачи было найдено и реально воплощено в жизнь во всех сферах - труда, образования, политики, материнства и детства, культуры и искусства. И все благодаря сильной социальной государственной политике. В итоге «женский вопрос» в том виде, в котором он достался СССР от царской России, был успешно решен. Причем, намного раньше и многостороннее, чем в других государствах мира. Советская модель решения «женского вопроса» была принята за основу во всех странах соцлагеря (а это было сообщество из 28 стран!) и признана самой эффективной моделью обеспечения равноправия женщин и успешности их действий в борьбе за свои социальные и политические права. Это был общепризнанный факт и в странах нынешнего» развитого капитализма». Чем советская модель достижения женского равноправия действия отличалась от западных? Прежде всего тем, что в ее основе лежал не антогонизм интересов государства с одной стороны, и действий женщин, женских организаций, отстаивающих социальные права женского населения – с другой, а принцип высокой социальной ответственности самого государства за обеспечение женского равноправия. Поэтому в СССР не было женских демонстраций, кастрюльных маршей и тому подобных протестных акций. Мы, сами того не дооценивая, прожили советские годы за спиной государства, его политики защиты прав женщин и создания социальных условий для их всесторонней реализации, развития и обеспечения очень высокого уровня эмансипации. Возможно, не все было идеально. Однако все познается в сравнении, и решение «женского вопроса» осталось в истории де-факто.
Концепция решения женского вопроса, у истоков которой стояли классики марксизма Фридрих Энгельс и Владимир Ленина, его соратники и последователи Надежда Крупская, Александра Коллонтай и другие деятели, проанализированная в известных работах профессора Вениамина Хвостова, строилась на социальном положении женщин в капиталистическом обществе и затрагивала пути и средства социального освобождения трудящихся женщин, достижения их правового равенства, участия в строительстве социализма. Эта концепция реализована.
Распад социалистической системы, разворот России «назад к победе капитализма» кардинально изменил подход к женскому равноправию в новых социально-политических условиях. Вместо реализованной в СССР и других соцстранах стратегии эмансипации и равноправия женщин в условиях глобального капитализма пришла другая концепция - сказала бы доктрина «нового гендерного порядка», не традиционно женского, а модели решения гендерного вопроса в ХХ1 веке. Это иная парадигма обеспечения женского равноправия в условиях формирующегося в мире нового гендерного порядка. Вместе с капиталистическим укладом и нормами капиталистических, рыночных отношений, в Россию по полной программе вернулись и дискриминация, и сегрегация, и торговля женщинами, и ущемление их прав и свобод, и социальное неравенство. Нет больше доминанты института государственной собственности. Есть приоритет частной собственности, влияние которого на социальное положение мужчин и женщин по своей силе разное. Поэтому мы и говорим сегодня не о женском вопросе, а о гендерном; не о политике государства только в отношении женщин, но и мужчин; о политике не только семейной, но и родительской, не только о материнстве, но и об отцовстве, не только о дискриминации женщин, но и мужчин и т.д. Все стало намного сложнее, дифференцированнее… и к этому надо привыкать. Это не значит, что государство должно отказаться от стратегий улучшения положения женщин, но необходимо уйти от абсолютизации этой части политики, сделать ее многомернее. И в этом отношении гендерная социология –с трогий и очень ресурсный научный инструмент познания и влияния на реальную социальную ситуацию. Однако политики и госуправленцы все еще живут в «женском вопросе», тогда как наука и конкретно гендерная социология оперируют понятием «гендерный». Эта разность понятийных подходов лишь осложняет взаимодействие.
- Расскажите, как полученные в области гендерной социологии знания можно применить в практической деятельности?
- Гендерная социология – наука, которая изучает социальные отношения между двумя гендерными общностями - мужской и женской – в ходе развития социальных процессов, во всех сферах жизнедеятельности – в экономике, политике, сфере трудовой занятости, культуре, в семейных отношениях, с учетом влияния социо-психологических, социо-культурных особенностей пола, норм и стереотипов в отношении этих двух этих общностей. Мужчины и женщины в своей совокупности, составляющие население любого государства, представляют собой его универсальный социальный ресурс, на базе которого создается интеллектуальный ресурс. Изучаемый объект исследований - не только женщины, но и мужчины.
Поэтому «гендерный вопрос» - как вопрос положения в обществе и мужчин и женщин, затрагивает абсолютно все процессы, протекающие в обществе, государстве и мире.
Вот вам конкретный пример из сферы труда и занятости. В экономике заняты 60% женщин (из 78 млн в составе населения) и 72 % мужчин. Это в совокупности и есть трудоспособное население в возрасте от 15 до 72 лет. Если увеличить участие женщин в экономике до показателя мужчин, то, согласно экспертным оценкам, это позволило бы обеспечить рост ВВП в России на 13-14%, а это триллионы рублей. Разные сферы экономики имеют разную гендерную асимметричность - либо в пользу мужчин, либо в пользу женщин. Учтем и то, что у трудоспособных мужчин и женщин свои особенности в труде, разная степень трудовой активности, а также формы трудового и экономического поведения. У женщин они дискретны (прерывисты) по известным причинам. У мужчин - последовательные, без особых ограничений и «деторождающих» препятствий в карьерном продвижении. Может у них, в конечном итоге, быть равная средняя заработная плата? Нет, конечно. Женская продолжительность активной трудовой занятости в общей сложности минимум на пять лет короче мужской, плюс более ранний выход на пенсию. Поэтому по объективным причинам зарплата и не может быть одинаковая. Главное, чтобы за одну и ту же работу одинаково платили и мужчинам, и женщинам. Заработная плата всем важна, но, как отмечают сами женщины, для мужчин ее размер все же важнее, чем для женщин (70 % против 57%).
Другой вопрос - почему женщин меньше, чем мужчин, в крупном бизнесе? Это результат социальной дискриминации или сегрегации? А если без эмоций? Большой бизнес (крупное предпринимательство) - это жесткая конкуренция без эмоций и принципа вежливости: «уступите место женщине». Это большой и трудно просчитываемый риск. На много шагов вперед. Это не женская «тактика малых дел» и размеренной, безопасной для женщины и ее семьи деятельности. По своей психологии женщина не сторонница риска «несмотря ни на что». Конечно, есть исключения из любого правила. Но это не массовое социальное явление - «максимально рисковые» женщины в крупном бизнесе. Бизнес - прежде всего выгода и выгода крупная. Женщина скорее выберет не слишком рисковый крупный бизнес, а тот, который пусть не приносит миллионные доходы, а малый, как максимум - средний, но безопасный для предпринимателя и для членов ее семьи. Пусть не с очень большой выгодой, но позволяющий и дома работать, и за детьми приглядывать, и себя показать. Поэтому я сказала бы, что мелкий бизнес- феминизированный , крупный – маскулинизированный.
Но в целом российские женщины очень быстро освоили сферу предпринимательства. В 1992- бизнесом занимался 1% женщин. Сегодня «женская доля» составляет уже 34%, а в отдельных исследованиях фигурирует даже цифра 46%. Гендерная структура предпринимательства постепенно меняется. И это естественное явление. Думаю, что лет через 20 женщины увереннее будут представлены и в среднем и крупном бизнес. Пока идет этап накопления гендерного экономического опыта.
Есть разница и в моделях экономического поведения мужчин и женщин, и разница в их успешности. Например, по данным социсследований НАФИ, 83% успешных россиян - это мужчины. Хорошо это или плохо? Это данность нашего времени. И не странно, что для того, чтобы добиться успеха в жизни, женщинам знания нужны больше, чем мужчинам. Россия в этом отношении удивительная страна - у нас уровень образования женщин устойчиво выше уровня образования мужчин. Вопрос - как такие женщины распределяются в экономике и ее сферах - от производства, службы в армии до реализации себя в сфере культуры? Это тоже область изучения в гендерной социологии.
Наконец, еще один аспект: социо-гендерные отношения связаны не только с материнством, о котором так много говорим. А что представляет собой институт отцовства? Институт родительства? Это и сейчас мало изученные сферы, о которых почти не говорят в нашем обществе. А это тоже гендерный вопрос и гендерная политика.
Россия поддержала в свое время Закон о равноправном распределении семейных обязанностей. В прошлые времена у мужчины не было права брать «постдекретный» отпуск по уходу за новорожденным и ухаживать за ребенком наравне с женщиной. Сегодня это уже не проблема. По данным социогендерных исследований, таким правом сегодня в России пользуются не многие мужья, ставшие отцами (менее 10%). Но время свое возьмет. Пока это был хороший выход из положения, когда мужчины теряли работу, а жены оказывались еще востребованными на в своей профессиональной сфере и через несколько месяцев возвращались на рабочее место, доверяя уход за малышом – мужу. Все в нашей жизни меняется. Мы постепенно отходим от стандартов прошлого, которые казались нам незыблемыми и активно принимаем норму нового гендерного порядка - гендерную нейтральность и в сфере труда, и в сфере образования, и даже отчасти - быта.
- Вы сказали, что гендерная повестка напрямую связана с институтом собственности. Почему так происходит?
- Сегодня 87% работоспособного населения страны работают в частном секторе экономики, у частных хозяев производства. При частной собственности не все решает государство, как это было ранее. Все основные вопросы трудовых взаимоотношений решаются собственником, а подходы у всех разные. Не все россияне оказались готовы к таким переменам. Многие хотят жить по-новому, по-рыночному, при этом гарантированно получать зарплату «по-советски». Однако так уже не получится. Институт частной собственности поменял все нормы жизнедеятельности и мужчин, и женщин, и семьи, и одиноких людей, и богатых, и бедных. Всех. Как и весь спектр социальных отношений – от трудовых до семейных и политических. Где же теперь государственный приоритет? - Семья. Семья - основа любого государства. Пока есть институт семьи – будут жить и развиваться и государство, и общество, и все его социальные институты, призванные будут создавать условия для развития и воспроизводства социальных гендерных ресурсов. Кстати, общественное мнение и сегодня поддерживает точку зрения, что «главное предназначение женщины – быть матерью и хорошей хозяйкой». Так считают 72% россиян. Гендерная социология изучает причины и последствия этих процессов, рассчитывает прогнозы развития этих сфер.
- Можно ли считать проблему «стеклянного потолка» для женщин все еще актуальной? Или ее уже стоит отнести к устойчивым стереотипам?
- Что значит «стеклянный потолок» или «липкий пол»? Это термины из американского менеджмента. Они означают негласный барьер, невидимое препятствие на пути делового и профессионального продвижения женщины, перекрывающий путь к реализации желаемой ею цели. Одним из таких барьеров могут быть гендерные стереотипы. Их, кстати говоря, не так уж и много, и они весьма замшелые, передающиеся из десятилетия в десятилетие, и даже из поколения в поколение. Время лишь добавляет некоторые нюансы, не изменяя сути стереотипа. Любой стереотип - это сохраняющийся в обществе предрассудок.
Например, отношение к занятости мужчин и женщин в условиях цифровой экономики. С одной стороны, 15% россиян связывают свою работу с интеграцией в цифровую экономику. Показатель этот мало зависит от гендерного признака, так как среди женщин на это ориентировано 52% респонденток, среди мужчин - 48%. Однако большинство родителей считают, что работа с IT технологиями - это больше для мужчин, чем для женщин. На этом основании дают соответствующие советы детям при выборе ими будущей специальности. Кстати, согласно нормам нового гендерного порядка, принцип гендерной нейтральности должен постепенно разрушать гендерные стереотипы относительно того, что подходит или не подходит девушкам, девочкам, женщинам.
А вот другая сфера – политика. По данным ООН, по индексу гендерного равноправия по равенству в экономике Россия занимает 32 место, в образовании - 24-е, по состоянию здоровья женщин - 27-е. Совсем не плохие показатели по мировой шкале, состоящей из 150 стран. Кроме одного, тянущего вниз - индекса политической вовлеченности женщин. Здесь у РФ 122-е место! В то же время по представительству женщин-руководителей Россия возглавляет мировую шкалу гендерного распределения (см. рис 1).
Почему так происходит? Никаких формальных, законодательных барьеров для продвижения женщин в политику нет. В Конституции РФ прописан принцип гендерного равноправия (правда, без использования понятия «гендерное»). Однако нормы права реализуются в реальных социальных условиях реальными людьми. И тут выясняется: права есть, а равных возможностей нет. В 90-е годы политическая женская активность была гораздо выше. Сейчас мы видим ее явный спад и откат от целого ряда завоеваний гендерного порядка, который был сформирован в СССР.
В России политика, политическая сфера в целом не являются гендерно-нейтральными и не будут таковыми как минимум в ближайшие 10 -15 лет. Сфера власти в постсоветской России жестко гендерно ориентирована в пользу мужчин. Власть - это деньги, это привилегии, преимущества, престижность, это доступ к распределению и перераспределению собственности и ресурсов. В этой борьбе мужчины всегда и везде чувствуют себя увереннее и решительнее женщин. Максимум, что мужчина в «схватке за власть» теряет – это авторитет и влияние. Женщина теряет много больше. И в нынешних нестабильных, очень сложных политических условиях без поддержки извне (а она чаще всего именно мужская) женщина никогда в «большую власть» и в «большую политику» сама, благодаря лишь своим благородным качествам и гуманным целям, не прорвется. И будем откровенны - она просто неконкурентоспособна в этой жесткой борьбе, в такой большой стране, в пространстве глобальных задач и противоречий. Что же касается общества, общественного мнения, то массовое сознание населения пока не готово принять активный приход женщин на высокие посты в политике. Об этом свидетельствуют и все опросы общественного мнения, которые проводятся во время избирательных кампаний.
Чтобы дать женщинам реальную возможность реализовать право быть избранными и представленными в большой политике - на ее разных этажа - нужны правовые регуляторы, прогрессивные нормы поддержки выдвижения женщин. Такие регуляторы у советской власти были, и она активно и последовательно их использовала. Простая истина: в большой политике женщинам место не уступают, а выделяют - для разумного продвижения, долгосрочной подготовки к большой политической работе. Кадровый опыт КПСС советского периода исторически еще очень плохо осмыслен.
- Вы имеете в виду квотирование?
- Да, квотирование как определенную временную меру продвижения женщин в политику. Я считаю такую меру вполне прагматичной и оправданной для современного применения. Пока в обществе не будет достигнуто понимание и выработана социальная привычка к присутствию женщин на разных ключевых постах управления, квотирование может способствовать этому процессу. Да, некая искусственность в этом поначалу будет. Ну и что? Ничего плохого в таких политически оправданных мерах нет. Женщины приобретут постепенно навыки масштабного, стратегического управления, появятся новые интересные и перспективные политики, ученые. Кадры для политического государственного управления в любом случае надо готовить, апробировать, корректировать. Это может быть долгосрочная гендерно ориентированная кадровая программа для женщин. Например, «Женщины – политика - государство». В ней итогом должен стать не сертификат, а приобретение практики госуправления, которой женщины не владеют. А рвущихся сегодня в политику молодых женщин много.
- Существует мнение, что при включении в руководство компании женщин предприятие работает более эффективно…
- Да, такие западные исследования есть. Они, в частности, показывают: если в руководстве компании не менее 40% женщин, то ее валовый продукт увеличивается на 50-60%. Это мировая статистика. Объясняю это тем, что с приходом женщин в руководство организацией используется другая тактика работы, другая кадровая политика, другие стимулы для сотрудников. Это не модель мужской прямолинейности, безразличного гнета и давления. Женская модель – «family». В разных государствах формируется свой национальный гендерный порядок, опирающийся на правовые и социальные гендерные нормы, социокультурные модели управления и даже гендерной бюрократии, социогендерные риски и поведенческие нормы. На Западе женский стиль руководства приближен к мужскому, он более жесткий и организованный, чем российский. Наш отечественный женский стиль руководства либеральнее, грубее и эмоциональнее одновременно. У нас гендерному стилю управления просто не учат. Тем не менее, владение им важно и в бизнесе, и в политике, и в образовании, и в культуре. Ведь с ним связаны и прибыль компании, и работоспособность сотрудников, и коммуникативные связи. Не теряю надежды, что когда-то такие обучающие гендерные программы и модельные направления кадровой подготовки появятся и в России.
В разных странах формируется разный гендерный порядок. Это очень многомерный показатель, во многом определяющий подход к развитию гендерного равноправия в ХХ1 веке, который требует новых гендерных моделей коммуникации и новых социальных механизмов. От чего они зависят? Прежде всего, от гендерной структуры населения и исторических социкультурных и ценностных норм. Сравните США, Россию, Норвегию. США – страна с гендерной асимметричностью в пользу мужчин, которых 51% против 49% женщин. Поэтому американки активнее и агрессивнее борются за свои права. Россия - исторически страна с традиционной гендерной асимметрией в пользу женщин, которых почти 54% , то есть на 11 миллионов больше мужчин. Будем мы также агрессивны в борьбе с мужчинами, добиваясь своих прав, видя в мужчинах прежде всего врагов равноправия? Нам мужчины массу прав передали значительно раньше, чем женщины получили их на Западе. И как-то наши мужчины от этого не страдают, и женщины их меньше уважать не стали. В России права мужчин и женщин исторически распределены по иному. Гуманнее и культурнее, между прочим, цивилизованнее. Норвегия - гендерно паритетная по структуре страна (50 на 50), с традиционно высоким представительством женщин в высшей государственной власти. Страна компактная, малонаселенная, обладающая многолетней моделью гендерного управления государством и избрания женщин в органы власти. Страна с высоко развитыми принципами гендерной нейтральности и быстро формирующимся новым гендерным порядком. Порядком, который, прямо скажем, для нас, россиян – и мужчин и женщин - более чем странный в ряде сфер, а в семейной – просто неприемлемый.
- Сейчас на Западе все большую популярность приобретает теория гендерной нейтральности. Как вы к этому относитесь?
- Напомню, что суть этой теории как концептуальной основы нового гендерного порядка - снятие и для женщин, и для мужчин барьера признака пола как ограничителя реализации права человека на занятие любым видом экономической и иной социальной деятельности. Можешь заниматься тем или иным видом труда? – Занимайся. Хорошо это или плохо для твоего мужского иди женского здоровья - твоя забота. Государство сюда не вмешивается и ответственности за тебя не несет. На этом основании в последние годы в России сняты ограничения для женской трудовой занятости с 1356 специальностей, осталось лишь 100 профессий, сохраняющих ограничительный подход для трудоустройства женщин. Для сферы занятости принцип гендерной нейтральности вполне применим и по-своему рационален: равноправие так равноправие - от работы на лесоповале до дальнобойщицы. Выбор за женщиной.
Сфера занятости стала более мобильной, меняются и гендерные роли на производстве. Мужчины при выборе профессии стали менее «гордыми». Жизнь заставила их пересмотреть свои приоритеты. Вопросы престижности их уже не так волнуют, поскольку по-настоящему определяющим фактором стал размер заработной платы. Раньше мужчины редко шли в торговлю, общепит, бытовое обслуживание. Сегодня эти сферы быстро насыщаются мужчинами: продавцы, официанты, повара, парикмахеры, курьеры. Эти сферы деятельности явно маскулинизировались.
Что же касается семейной сферы, семейного гендерного порядка, то здесь картина совсем иная, и говорить надо не с интонацией оптимизма, а с крайней настороженностью и осторожностью. Гендерная нейтральность предполагает кардинально иное отношение к биологическому признаку пола. Мы видим, что нам предлагается - свобода создания однополых браков, агрессивная тактика в их защиту в западноевропейских странах, трансгендеры с их требованием свобод и навязывание этой «культуры» всем странам, в том числе России. И это далеко не все.
Добавьте сюда отказ от понятий «мать» и «отец» в семье, замена их понятиями «родитель-1», «родитель-2», выведение из семейной лексики слов «сестра», «брат», «бабушка», «дедушка» и замену их разными квазигендерами, право ребенка самому выбирать себе пол, независимо от того, как идентифицировали его пол при родах; сексуальное воспитание с малолетства… Все эти «новинки» теории гендерной нейтральности в институте семьи нарушают принятые человечеством вековые нормы этики, безопасности семьи как малой группы и социального института, родительства и ребенка, личности и безопасности семьи. Наше общество четко придерживается линии гендерной определенности и гендерной ориентированности и в институте семьи, и во всех иных социальных институтах.
Но надо понимать, что мы будем все чаще сталкиваться с агрессивными характеристиками такого гендерного порядка, активно продвигаемого, в частности, со стороны скандинавских стран, особенно Норвегии, и поддерживаемые Евросоюзом. Поэтому меры России по защите института семьи и традиционных семейных ценностей, отраженные в последних поправках в нашей Конституции, совершенно оправданы и своевременны. В российском гендерном порядке должны сохраняться национальные особенности – исторические, культурные, этические, гендерные.
- Правы ли те, кто считает, что в России сейчас наблюдается кризис семьи?
- В 90-е годы институт семьи действительно был в кризисе. Все рушилось, и семья как тонкий, чуткий организм реагировала на все деструктивные изменения. Но за последние 10-15 лет российский институт семьи реадаптировался к новым социальным условиям, сменил некоторые поведенческие модели, ролевые функции, не потеряв при этом своего ценностного кода. То есть ценность института семьи не упала. И мужчины, и женщины вернулись к пониманию, что более надежного тыла, более ценного морально-психологического регулятора, чем семья, в этом сложном и изменчивом мире просто не существует. Сегодня институт семьи укрепляется на основе очень осознанного, проверенного на ошибках 90-х годов опыта - с одной стороны, и на базе значительно расширившихся форм помощи со стороны государства - с другой. Я лично считаю, что государство за последние годы резко усилило меру своей социальной ответственности за сохранность и развитие семьи, укрепление роли родительства. И это ценная особенность нынешнего времени.
Вторая особенность – количественная структура семьи. В советское время многодетной считалась семья с шестью – десятью детьми. Сегодня это большая редкость, и три ребенка – уже многодетная семья. Формат семьи изменился, резко сократившись. При этом теперь каждый из нас сам несет ответственность за свою семью, принятие в ней решений. Отношение к воспитанию детей со стороны родителей стало более внимательным, осознанным, ответственным и даже трепетным. Раньше в создании семьи, рождении детей было больше спонтанности. Сейчас появилось индивидуальное осознание ценности семьи, ребенка. При этом вмешательство государства в семейные отношения, в жизнь семьи значительно уменьшилось. Мама или папа теперь выступают в роли семейных менеджеров, решают монетарные и хозяйственные вопросы. Просчитывают не только семейный бюджет, но и стоимость всех сопроводительных услуг, сами определяют, как воспитывать своего ребенка.
И все же надо понимать, что отношения в обществе все время меняются, а с ними меняются и модели взаимодействия между мужчинами и женщинами. Эти отношения становятся прагматичнее, жестче и эгоистичнее. Увы, но прагматизм и эгоцентризм будут развиваться все активнее.
- Галина Георгиевна, Вы возглавляете научную Школу гендерной и экономической социологии. Как она создавалась, как возникла такая научная основа ?
- Наша школа с богатой научной, организационной и литературной историей. Курс на развитие исследований в области социального положения женщин и женских движений был взят мною в 1989 году, когда после защиты докторской диссертации меня перевели на работу в Москву на должность профессора Академии общественных наук, и мне пришлось по поручению ректора заняться социологическим изучением «женского вопроса» и всего того, что с ним связано. Тогда мы успели провести первый в СССР опрос общественного мнения женщин по социально-политическим вопросам - «Женщины и демократизация». В ходе его проведения укрепилось мое решение заняться социологией пола (так в советской социологии называлась одна из частных социологических теорий, связанная с изучением влияния признака пола на социальные процессы).
Научным коллективом ГАЛСИ было проведено много крупномасштабных, по тем временам инновационных социологических проектных исследований, имевших сильный общественный резонанс в 90-е и 2000-е годы и востребованных на многих теле- и радиоканалах.
С переводом в Финансовую академию при правительстве РФ (1995-1996г) и созданием кафедры социологии (еще одно мое научное детище, созданное за эти годы, и отмечающее в этом году свое 25-летие) удалось открыть дополнительный мощный ракурс развития гендерной социологии - экономическую социологию, концепцию преподавания которой я разработала в Академии при поддержке очень прогрессивного ректора - профессора А.Г. Грязновой – и внедрила в подготовку студентов. Так произошла интереснейшая и очень продуктивная интеграция социологии гендерной и экономической. В 1996 г. в Финансовой академии при Правительстве РФ была образована кафедра «Социология» и научная работа продолжилась. В 2014 году, на Ученом совете вуза было принято решение закрепить это научное направление институционально в статусе научной Школы «Гендерная и экономическая социология».
В Финуниверситете работа была продолжена – и в образовательном, и в научно- исследовательском направлениях. Разработка концепций социологии страхования, фискальной социологии как новых частных социологических теорий с интеграцией их в симбиоз с гендерной социологией открыли совершенно новые гендерные направления исследований в области изменения положения женщин, семьи и детей. Все соединилось посредством научных исследований и внедрения их результатов в учебный процесс, открытия на этой базе совершенно новых образовательных курсов, активного привлечения в инновационные научные исследования в области гендерной и экономической социологии наших студентов-экономистов. Пошли учебники и пособия, монографии и мастер-классы, конкурсы и дипломные работы…
Так выкристаллизовалось уникальное направление российской научной школы, в которой два новых направления дополняют и обогащают друг друга: «Гендерная и экономическая социология». Направление не кабинетно-абстрактное, а инновационное, разностороннее, очень интересное, по-новому развернувшее гендерную тематику в отечественной социологии. Оно позволило ввести в учебный вузовский процесс совершенно новые учебно-образовательные дисциплины, в том числе - «Социология страхования», «Фискальная социология и налоговая культура», «Гендерная социология», «Монетарная социология», «Гендерная экономика», «Социология рисков». Все эти курсы тесно интегрированы с гендерной социологией, изучением изменений в положении женщин и мужчин, влиянием социальных изменений на протекающие в экономике процессы.
Как развивается Научная Школа сегодня и находят ли Ваши идеи понимание у коллег?
- Школа объединила немало увлеченно работающих людей, у нее есть своя методология, есть поддержка идей гендерной и экономической социологии. У нас появляется все больше единомышленников. К нам приходят молодые ученые со своим багажом и интересными идеями. Сейчас уже можно сказать, что предложенная нами тематика успешно прижилась в России. Появились свыше 10 векторов ее изучения и развития: «Гендерная история», «Гендерная медицина», «Гендерная экономика», «Гендерная политика» и другие направления. Созданы региональные научные площадки – в Ростове на Дону, в Санкт-Петербурге, в Волгограде. Все они работают на одной концептуальной основе. Привлекаем к сотрудничеству вузы России, преподавателей и студентов, которым интересна наша проблематика.
В 2019 году исполнилось 30 лет направлению гендерной социологии, а в 2021 году – 25 лет экономической социологии в НШК «Гендерная и экономическая социология». Все результаты крупных проектов ретранслированы в десятки СМИ. Состоялись выступления с почетной трибуны комиссии ООН, Европейской комиссии (по результатам проекта о социальных последствиях частичной легализации наркотиков в России). Сотни докладов и лекций, статей и аналитических записок… Все это - фундамент научной школы.
Я стараюсь поддерживать молодых ученых и студентов-социологов. Решением Ученого совета Финансового университета при правительстве РФ в 2015 году введена Именная стипендия Ученого - Заслуженного деятеля науки и основателя социологического направления в вузе профессора Галины Силласте лучшему студенту- социологу. Стипендия выдается на «научное творчество и исследовательскую активность», а с 2021 - такая же Именная стипендия Ученого назначается лучшему студенту-первокурснику за «социологический дебют» - «За научную пытливость и исследовательскую активность» (стипендии разовые, годовые, из личных средств ученого, торжественно вручаемые на Ученом совете Университета). Научная школа развивается, вовлекает в свое лоно пытливых студентов и преподавателей.
Не удивительно, что у нас появляется все больше последователей и единомышленников, что наши идеи привлекают внимание молодых талантливых ученых. Гендерная социология - это действительно уникальная область социологического познания, у которой практически нет границ, так как она затрагивает две системообразующие социогендерные общности - мужскую и женскую, на которых и стоит все наше мироздание.
