Юрий Шевчук написал как-то строчку:
«Революция, ты научила нас
Верить в несправедливость добра.»
«Революция, ты научила нас
Верить в несправедливость добра.»
Конечно, у него было много звучных слов и нот, но сегодня, в канун столетия Великой Октябрьской революции хочется вспомнить именно эту. И ведь что характерно, слово «добро» можно понимать по-разному. Это и те добрый дела, которые могут обернуться злом в историческом масштабе, и то нажитое добро, которое можно объявить незаконно приобретенным и изъять. Глубокая такая строка, с разными подтекстами.
Но вернемся все-таки к работе и лихим дням вековой давности. Многие и читали, и смотрели про те события, потому нет надобности описывать хаос будней, отсутствие организации, простой в производстве и желание каждого защитить свой маленький мир в то время, когда большой штормит не совсем понятными идеями.
Совет Народных Комиссаров пытался не только руководить обороной завоеванных позиций и расширением их по всей стране, но и принимать первые в своей недолгой жизни законные акты. Про Декрет о мире и Декрет о земле мы все знаем со школьной скамьи, но вот то, что на этом уровне принимались законы о саботажниках, точно не слышали.
Само слово «саботаж» французское, любители свободы и баррикад образовали его от фр. saboter — стучать башмаками, обозначающее скрытое нежелание делать что-либо. По-видимому, саботажников во время революционных событий было так много, и они настолько «запали в душу» революционерам, что в самом первом Уголовном кодексе 1922 года молодой Российской республики существовала статья вплоть до 1958 года:
«Статья 58-14. Контрреволюционный саботаж, т.е. сознательное неисполнение кем-либо определенных обязанностей или умышленно небрежное их исполнение со специальной целью ослабления власти правительства и деятельности государственного аппарата, влечет за собою лишение свободы на срок не ниже одного года с конфискацией всего или части имущества, с повышением, при особо отягчающих обстоятельствах, вплоть до высшей меры социальной защиты - расстрела, с конфискацией имущества.»
Ходил анекдот про генерала Курочкина, с которым товарищ Сталин изящно «пошутил», назвав «саботажником». Генерал слег с инфарктом, а после своего выздоровления получил повышение в звании и веселые слова вождя: «Трудное время было, товарищи! Но мы, вот товарищ Курочкин не даст соврать, находили время для здоровой шутки!».
Это было уже значительно позже, а в первый революционный год вышли сразу два документа относительно саботажников: «Резолюция ВЦИК о борьбе с саботажем чиновников Государственного банка» от 8(21) ноября 1917 г. и «Постановление о порядке приема на службу саботажников» от 31 января (13 февраля) 1918 г.
Первый документ призывал к решительным действиям в отношении старших чиновников Министерства Финансов:
«Центральный Исполнительный Комитет предлагает Совету Народных Комиссаров принять самые энергичные меры для немедленной ликвидации саботажа контрреволюционеров Государственного банка и призывает всех остальных служащих, верных делу народа, оказать Советской власти всестороннее содействие в деле обеспечения государственной работы необходимыми денежными средствами.»
Не сложно догадаться, что это обозначало на деле. Но вот второй документ всего-то спустя три месяца был куда более снисходительным, видимо много народа полегло с диагнозом «саботажник».
«Совет Народных Комиссаров постановляет: никаких переговоров с саботажниками не вести. Отдельным народным комиссарам предоставляется принимать на работу, как отдельных лиц, тех саботажников, которые, вполне подчиняясь Советской власти и поддерживая ее, необходимы для работы в соответствующих ведомствах.»
Революция революцией, а работать кому-то надо. Трех месяцев комиссарам хватило на понимание, что из мертвых хороших специалистов не получится, потому надо уговаривать как-то по-другому. Вот и появился на свет новый, достаточно короткий, но очень емкий документ, разрешающий принимать на работу саботажников.
Невыученные уроки великой русской революции
Мода и революция
