«Бессмертный полк в семейных летописях»: Николай Мамаев. «Они заслужили, чтобы их помнили потомки»

Продолжается прием заявок на конкурс «Моя родословная» или «Бессмертный полк в семейных летописях», объявленный Фондом возрождения национальных традиций «Новый век» совместно с Союзом женских сил. Если в вашей семье сохранились документы и материалы о родственниках – участниках Великой Отечественной войны, поделитесь ими с нашими читателями.

Подробнее о конкурсе https://союзженскихсил.рф/news/actions/9661/

Заявки на участие в конкурсе, посвященном 75-летию Великой Победы, принимаются по адресу: fondvnt@mail.ru

Николай Яковлевич Мамаев (1901 г.р.) прошел всю войну с первого дня, и вернулся домой лишь в 1947 году. Одним из самых страшных дней на войне он считал день, когда он вместе однополчанами освобождал концлагерь Освенцим. Даже бывалые солдаты, прошедшие и огонь, и воду, и голод, и видевшие много смертей на войне, в тот момент плакали.

Николай Яковлевич после войны первым в роду стал собирать материалы и делать родословную своего рода, когда еще было мало людей, которые этим занимались. Почему старшее поколение и ветераны первыми стали составлять семейные летописи, вспоминая своих родных в годы войны? Потому что именно солдаты, бывшие на грани между жизнью и смертью, узнавшие, что такое смерть, и познавшие истинную ценность жизни, понимают значение сохранения памяти о тех, кто ушел, кто не вернулся с войны. Все они заслуживают Вечной Памяти, памяти своих потомков. И об это всегда говорил Николай Мамаев. Николай Яковлевич умер в 1975 году.

Дочь Николая Яковлевича, Людмила Николаевна Мамаева (1928 г.р.) в 2009 году выпустила свою книгу, посвященную памяти отца - «Мои года - мое богатство». Издать эту книгу ей помогли внуки.

Фрагменты книги «Мои года – мое богатство»

Отдельно хочется рассказать о самом тяжелом времени не только нашей семьи, но и всей страны. Великая Отечественная война 1941 – 1945 гг. Как мы все это пережили? Откуда у нас взялись силы все перенести, не знаю. Наверно, потому что мы все русские, какой бы национальности ни были. А у русских настоящий характер победителя - мы все преодолеем и обязательно победим!

22 июня 1941 года я с сестрой Галей и мамой Екатериной Петровной завтракаем. На кухне стирала белье Вера Федоровна, жена папиного брата Алексея Яковлевича. Стоит жара, солнце светит. 10 часов утра. По радио из черной тарелки льется музыка. Окна открыты. Очень душно. Вдруг музыка замолкает,  и диктор Левитан, а затем и Молотов объявляют новость – началась война. Папы с нами нет. Он уехал еще в мае, после первомайских праздников в командировку в Смоленск. Дядя Леша в Яхроме, он заведует школой механизаторов. Мама и тетя Вера расплакались.

Меня (13 лет) и Валю (15 лет), сестру Веры Федоровны, посылают купить хозяйственное мыло – стирать нечем. Мы мчимся за мылом в ГУМ на Красную площадь. Купили по 2 куска хозяйственного мыла,  и присоединяемся к толпе на площади. Жара, духота, кучки народа. Кто плачет, кто митингует. Все возбужденные. Пробираемся к Спасским воротам, где милиция сдерживает натиск толпы. Мы тоже туда, любопытно. Через какое-то время из ворот выезжают три машины. Во второй в открытом лимузине – немецкий посол обтирает лицо платком, весь в регалиях. О боже, как кричали наши люди, проклиная его и немцев! Вот так запомнился мне первый день войны.

Хочу рассказать Вам о том, как я и бабушка торговали на станции молоком. Когда у нас появилась вторая корова, излишки молока решили продавать. Я очень гордилась своей бабулей и горжусь сейчас. Для продажи она наливала парное молоко в крынки и держала в подполье. Когда готовились идти на станцию, сливали молоко в пятилитровую емкость или водочные бутылки. Как-то я ей говорю: «А почему ты сметану с этого молока не снимаешь, хотя бы половину?». Она ответила мне: «Это подло!!! Солдаты идут на смерть за нас, а я буду на них наживаться? А кто так делает – непорядочный и подлый».

На фото: Прага, 1946 год. Николай Яковлевич Мамаев – крайний слева, в верхнем ряду.

Папа был среди тех, кто первыми освобождали концентрационный лагерь под названием Освенцим. Позднее папа рассказал: «Когда мы освободили лагерь и вступили на его территорию, нас охватил ужас. И сейчас, при воспоминании, он не покидает меня. Надо видеть своими глазами, и тебя охватывает ярость. Я готов был броситься на пленных немцев и перекусить их поганые глотки зубами, но - нельзя. На территории огражденной высокой проволочной сеткой, по которой был пропущен ток, в два ряда стояли бараки. В отдалении печи крематория, … У каждой на полу кучи … человеческих костей. Чуть поодаль - большая куча детской обуви и отдельная куча взрослой обуви. В стороне куча волос всех людей, попавших сюда. Возле печей сбоку куча трупов. Вонь, грязь, запекшаяся кровь. Молодые солдатики наши, лет 19 -20 плакали, не стесняясь никого. Некоторых подташнивало. Я не мог неделю есть, все пил воду. Из бараков, кто мог ходить, выползали грязные живые трупы и, плача, бросались к нам целовать. В бараках много оставалось лежачих, которые уже не могли встать. Я до того рассвирепел, что готов был перестрелять всех немцев. В правой стороне от входа были привязаны к своим будкам собаки, немецкие овчарки, которых кормили человеческим мясом. Чтобы скинуть на кого-нибудь свою злость, я всех собак уложил. На каждую по три патрона, и мне стало легче. … начальство меня простило, поняли меня.

Как-то перед войной папа приехал к нам на водокачку. Бабушка дала ему маленькую иконку Николая Чудотворца и сказала - «Прошу тебя, пусть она будет с тобой. Ничего не бойся, она защитит тебя от всяких бед».

- Но, мама, я партийный. Мне негоже носить иконки, – ответил папа.

- Одно другому не мешает, - настояла бабушка. - Прошу тебя, не отказывайся.

И, действительно, анализируя жизнь папы, думается, что его судьбу охраняла иконка. Она оберегала его во время войны.

Вот что он вспоминал:

«Только после войны, я понял, вернее, ощутил, что моя мама была права, дав мне для оберега иконку Николая Чудотворца. Много раз у меня были случаи, когда должен был погибнуть, но каждый раз меня что-то оберегало».

Особенно запомнился Николаю Яковлевичу один случай. Он служил в Праге после Дня Победы. Еще долгое время наших солдат обстреливали фашисты, которые прятались по щелям, и отстреливали русских из-за угла. Николай Яковлевич, вместе с однополчанами, ехал на открытой машине. Тут засвистели пули. В какую-то минуту он почувствовал удар в грудь. Это пуля немецкого снайпера попала в грудь, но смерть и тут его обошла. Пуля попала в медаль Победы. До сих пор эта медаль со следом от пули хранится у нас в доме как одна из самых дорогих семейных реликвий. След реальной смерти, которая обошла его, до сих пор хранится в нашем доме. Медаль Победы, которая спасла ему жизнь.