20 ноября – день рождения Майи Плисецкой – одной из величайших балерин XX столетия. Она родилась в 1925 году. В 1943 окончила Московское хореографическое училище и была принята в труппу Большого театра. Работала с Морисом Бежаром, Роланом Пети, Юрием Григоровичем и другими знаменитыми хореографами, руководила театрами оперы и балета в Риме и Мадриде. Плисецкая выступала на сцене на несколько десятилетий дольше, чем это принято в балете.
Последние годы вместе с мужем, композитором Родионом Щедриным, Плисецкая жила в Мюнхене. В 2015 году легендарной балерины не стало.
В автобиографической книге «Я, Майя Плисецкая», балерина рассказала о своем детстве, родителях, знакомстве с будущим мужем, сложных отношениях с советской властью.
Вот несколько фрагментов из этой книги.
Любовью не шутят
Первый визит в театр я тоже нанесла в пятилетнем возрасте. Пьеса называлась «Любовью не шутят». Автора я не помню, да и не требуйте этого от маленькой девочки. Театр был драматический, музыки не было. Танца не было. Но я ушла, пораженная в самое сердце. Долго потом снилась мне стройная красивая женщина в длинном черном, облегающем ее платье. Она стояла на рампе в луче света, за ней ширма, и слушала разговор, который не должна была слушать. Добрую неделю я была в ажиотаже, шумела, изображала всех действующих лиц. В первую очередь — женщину в черном платье. К концу недели терпению семьи пришел конец. Папа, не выдержав, шлепнул меня по попе. Я обиделась.
Мама
Мама была киноактрисой. Окончила ВГИК. Наискось от нашего углового дома был кинематограф, на фасаде которого висел гигантский, по моим детским представлениям, мамин портрет в немом фильме «Прокаженная». В том кинотеатре я смотрела этот фильм вместе с мамой. Громко, взахлеб рыдала, когда маму топтали лошади. Она была рядом, утешала, приговаривая: «Я здесь, я цела, я около тебя». Я зло вырывала руку и нешуточно сердилась, что мама мешает мне плакать.
…Характер у мамы был мягкий и твердый, добрый и упрямый. Когда в тридцать восьмом году ее арестовали и требовали подписать, что муж шпион, изменник, диверсант, преступник, участник заговора против Сталина и прочее, и прочее, - она наотрез отказалась. Случай по тем временам героический.
Ей дали восемь лет тюрьмы.
Расстрел отца
Отец был уроженцем тихого яблоневого, пропыленного города Гомеля. Плисецкие берут истоки из тех щемящих душу негромкой красотой краев белорусских криниц. Родился он в самом начале века - 1901 году. А в восемнадцатом, семнадцатилетним подростком, "записался в коммунисты", вступил в партию. Как и все донкихоты той лихой годины, он исступленно верил в книжную затею - осчастливить все человечество, сделать его бессребреным и дружелюбным.
За свое легковерие и прожектерство отец заплатил сполна. В 1938 году чекисты расстреляли его, тридцатисемилетнего, а в хрущевскую "оттепель" посмертно реабилитировали "за отсутствием состава преступления.
Первый успех
Музыка. Выход Раймонды…
Моя премьера проходит шумно, с редким для непремьерного спектакля успехом. Решаюсь так написать, ибо в журнале "Огонек" на одной странице с репортажем о победах футболистов московского "Динамо" в Англии, после портретов великого Боброва, Бескова, Хомича, Семичастного, - мои шесть балетных поз из "Раймонды". И седьмая - такая нелепая, со смущенной полуулыбкой - фотография в жизни. "Фото Г.Капустянского". И маленькая заметка о появлении новой балерины в труппе Большого театра. Я по-детски счастлива.
Через неделю на Щепкинский почтальон приносит ворох разномастных конвертов с письмами на мое имя. Предлагают руку и сердце, признаются в любви, просят взаймы денег, объясняют, что родственники. Похоже, я стала знаменита".
Мое «Лебединое»
"Я считала и считаю поныне, что "Лебединое" - пробный камень для всякой балерины. В этом балете ни за что не спрячешься, ничего не утаишь. (…) Каждый раз после этого балета я чувствовала себя опустошенной, вывернутой наизнанку. Силы возвращались лишь на второй, третий день.
…Наверное, я танцевала "Лебединое озеро" несовершенно. Были спектакли удавшиеся, были с огрехами. Но моя манера, принципы, кое-какие танцевальные новшества привились, утвердились.
"Плисецкий стиль", могу сказать, пошел по миру. Со сцены, с экрана телевизора нет-нет да и увижу свое преломленное отражение - поникшие кисти, лебединые локти, вскинутая голова, брошенный назад корпус, оптимальность фиксированных поз.
Я радуюсь этому.
«Политически незрела»
В мае 1951 года отмечался 175-летний юбилей Большого театра.
В России юбилеи всегда в чести. Направо-налево раздают звания, премии, орденишки, грамоты. Как замаячит какая круглая дата, люди приходят в смятение и беспамятство - не упустить бы шанс свой, урвать, что достанется. Выгрызть. Следующий юбилей подойдет не скоро. Состаришься. Начинаются отчаянные интриги, подсидки, многие руки не ленятся подметные письма писать. Кто прыток - прорвется на прием к важному партийному лицу, грязью зальет всех и всякого. И нашему театральному юбилею предшествовала доносная чехарда.
Балет выдвинул меня на звание "заслуженной артистки". Но комсомольская организация бурно возражала. Политически незрела, мол. Своенравна. Но профсоюзная организация вякнула "за" - ездила по госпиталям, в шефских концертах плясала.
Начались тяжбы.
Париж, Карден, костюмы для Анны
В самый разгар работы над "Анной Карениной" я волею судеб вновь оказалась в Париже. За завтраком в "Эспас" я рассказала Кардену о своих муках с костюмами "Карениной"… И уже через неделю я была в карденовском бутике на Avenue Matignon на примерке. Карден сам придирчиво контролировал каждую складку, шов, каждую прострочку. И все время просил:
- Подымите ногу в арабеск, в аттитюд. Перегнитесь. Вам удобно? Костюм не сковывает движений? Вы чувствуете его? Он должен быть Ваш более, чем собственная кожа.
Пьер создал для "Анны" десять костюмов. Один лучше другого. Настоящие шедевры. Их бы в музеях выставлять…
Одна репетиция и вся жизнь
И вот март пятьдесят восьмого года. Премьера "Спартака" удалась. Все участники сорвали громы оваций. Я в их числе.
Утром следующего дня Щедрин позвонил мне по телефону и наговорил комплиментов… Следующим днем мы свиделись в классе. Щедрин пришел с Радунским…
Занималась я в черном, обтянувшем меня трико - была одной из первых, кто репетировал в купальнике-эластик. Купальник к моей фигуре здорово подошел, выгодно выделив ее достоинства: удовлетворенно перехватывала свое отражение в зальном зеркале. То соблазнительные па Эгины, теперь часовая разминка в облегшем торс одеянии! На Щедрина обрушился ураган фрейдистских мотивов… А я еще и добавила:
- У меня после класса - плюс две репетиции. В первом зале. Хотите посмотреть?
Щедрин запнулся.
- Спасибо. Для одного дня впечатлений у меня предостаточно…
Но вечером он позвонил мне и предложил покататься по Москве. Старикашка Фрейд победил. Я без раздумий согласилась. Кончилось все тем, что, когда я пишу эти строки, - мы не расстаемся уже тридцать четыре года. Точнее, тридцать пятый пошел.
Балет на кухне
Родион говорил мне, что пишет свою партитуру ("Кармен-сюиты" - Ред) на струнные и ударные (работа над сочинением заняла всего двадцать дней - вот чудеса). Я танцевала в нашей тесной кухне - прямо посереди обеда, с куском курицы во рту - каждый новый эпизод, поставленный Альберто, - за себя, за партнеров. Щедрин внимательно всматривался в мои пунктирные движения и выискивал в них некие таинственные акценты.
Мюнхен
Мы снимаем двухкомнатную квартиру по Терезиенштрассе. Это самый центр. Все под рукою. Все рядом. Все удобно.
Люблю Мюнхен по воскресеньям. Хотя каждый город в воскресный день прихорашивается, снижает нервный ритм суеты, пустеет. А баварская столица празднично озвучивается колокольными перезвонами. Немцы семьями отправляются побаловать себя белыми сосисками со сладкой горчицей. Вкусить янтарного пива. Для балетной братии пиво — лучше всякого лекарства. Расслабляет мышцы. Приносит отдых мускулам…
Меня в Германии знают меньше, чем во Франции, Америке, Испании. Меньше, чем в Японии и Аргентине. И уж совсем меньше, чем в России. Впрочем, пока мало кто в курсе, что я в Германии, в Мюнхене. Может, еще спонадоблюсь.
Автографы просят лишь балетоманы. Жить легче. Но — непривычно.
Авторы рассказали, каким будет памятник Майе Плисецкой
«Лебединая песня» бессмертного «Лебединого озера»
Изящным Grand Jeté – до Крыма!
