По поводу выставки «Классика и современность»
До 1 сентября еще есть возможность посетить в Антикварном центре на Садово-Кудринской выставку, на которой некоторые галереи-резиденты центра выставили работы из своих коллекций. Перед куратором Мариной Смирновой стояла нелегкая задача – не просто разместить картины, а создать некий ансамбль из того самого содружества галерей, которые согласились участвовать в проекте.
Куратор Марина Смирнова
Как водится практически на любой выставке, всегда открываешь для себя что-то новое, а бывает и так, что то, что видел много раз, вдруг смотрится абсолютно по-иному.
Впрочем, давайте по порядку. И по старшинству. Начнем со «старичков-классиков». С тех, кто родились аж в середине XIX века.
Л.Пастернак. За книгой. 1890. Картон на фанере, масло
Вот работа русского графика и живописца еврейского происхождения одессита Леонида Пастернака (1862-1945 гг.) – отца поэта Бориса Пастернака. Родители пытались сделать из Леонида медика или юриста, но страсть к рисованию победила. Так и пошло: рисовальные классы, Мюнхенская академия живописи, покупка картины Третьяковым, поездка в Париж… Его карандашные портреты просто восхитительны. Вообще ему везло и в творчестве, и в жизни, и в знакомствах. А на полотне «За книгой», скорее всего, изображена жена Розалия.
П.Петровичев. Розы. Холст, масло
А чьи же это такие классные розы? Петра Петровичева – ученика Левитана и Серова, у которых он учился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества и после окончания которого получил серебряную медаль и звание «классного художника». Тоже, слава Богу, судьба удачная: писал, участвовал в выставках, преподавал.
М.Добужинский. Интерьер к фильму "На краю лезвия". Смешанная техника, бумага
У Мстислава Добужинского своя судьба. Он долго жил вне России, но никогда не порывал с ней связи, и, обладая великолепной зрительной памятью, мог, наверное, воспроизвести любой виденный им уголок Петербурга. Он оформлял спектакли по пьесам Тургенева, Достоевского, множество оперных спектаклей. Фильм американского режиссера «На краю лезвия» Эдмунда Гулдинга был снят в 1946 году по произведению Сомерсета Моэма, а Добужинский делал эскизы интерьера к этому фильму.
Порфирий Лебедев. В Башкирской деревне. Бумага, акварель
Художник-долгожитель Порфирий Лебедев мог бы и не состояться как живописец, ибо родители готовили его к миссии священника. И, хотя он все же закончил в Самаре духовную семинарию, страсть к рисованию взяла свое, и Порфирий всю сознательную жизнь посвятил рисованию и преподаванию, став настоящим классиком башкирской живописи. В 1937 году его арестовали и на целых семь лет отлучили от творчества, потом освободили, но вплоть до 1957 года не восстанавливали в правах. Писал он в разных техниках, а большую часть своего наследия подарил Художественному музею имени Нестерова.
Д.Налбандян. Осенний пейзаж
Дмитрия Налбандяна мы, конечно, знаем прежде всего как мастера парадных портретов, его ведь так и звали – «первая кисть политбюро». Как говорится, каждому – свое. И что такое какой-то скромный пейзажик после маститых партийцев?
Н.Передний. Дама у окна. Холст, масло
Николай Передний учился у Александра Осмеркина, члена группы «Бубновый валет», а его лучшим другом был авангардист Роберт Фальк. Передний всю жизнь искал свой путь в живописи и к 50 годам вроде как определился со своими живописными ценностями. Что-то уж очень притягательное видится в его полотне с пафосным названием «Дама у окна». Как будто даже и не масло, а акварель – нежная, свежая, нестареющая.
Н.Горлов. Москва. Холст, масло
Н.Горлов. Натюрморт со скрипкой. Холст, масло
Н.Горлов. Натюрморт со скрипкой и фруктами. Холст, масло
Николай Горлов – ученик сразу двух мэтров – Иогансона и Герасимова. Считается виртуозом натюрмортов. Они и вправду как-то непредсказуемы: тарелка с фруктами, не то скатерть, не то ковер и… скрипка. И даже цветочки в вазочке. Вроде ничего не сочетается. Нет главного. Чего-то точно нет, но если приглядеться повнимательней, то именно скрипка «держит» всю эту несуразицу. А другой натюрморт со скрипкой вообще классический, спокойный.
Карл Фридман. Подсолнухи.
М.Шагинян. Натюрморт с апельсинами. Холст, масло
Карл Фридман дружил с Виктором Попковым и нередко вместе с ним колесил по России в поисках своей натуры. Он был из породы «шестидесятников», свою деревенскую тему нашел и сейчас больше интересен тем, кого волнует именно эта эпоха.
Очень своеобразная биография у художницы Мирэль Шагинян. Она – дочь писательницы Мариэтты Шагинян, которая в профессиональных кругах была известна тем, что никому не позволяла редактировать свои рукописи. Мирэль училась в Суриковке в мастерской Александра Дейнеки. Мать купила ей дом в Коктебеле, и она жила на два дома – то в Москве, то в в Крыму.
О.Сорокина. Москва. Холст, масло
Т.Потворова. На набережной в Ялте. 2008. Холст, масло
О современных художниках сложно говорить: они малость «потерялись» на фоне прославленных мэтров, хотя работы Ольги Сорокиной и Татьяны Потворовой заслуживают внимания.
М.Сомов. Сирень. Орг/нажд.бум/пастель, 2016
Но вот - "Сирень" Михаила Сомова, написанная в 2016-м. Первое впечатление абсолютно полярное: вроде как вчера - с одной стороны, а с другой - неизвестно когда, во всяком случае давным-давно. Конечно, сирень рисовали все: и Серов, и Врубель, и Левитан, и Коровин... А Михаил Сомов ушел от атрибутов времени, поместив букет в плетеную корзину, а не в воду и... получил отстраненность от времени.
Н.Морозов. Гурзуф. Берег моря. Картон, масло
А.Соловьев. Бабка Наталья
А.Соловьев. В половодье
А.Соловьев. В сенокос
А.Соловьев. На весенней охоте
А.Соловьев. На озере
А.Соловьев. У дома Кати
И вот что еще интересно. Галерея InGallery показала двух, можно сказать, классиков из своей коллекции – Николая Морозова и Андрея Соловьева. Мимо вообще пройти было невозможно (они как-то особняком висели прямо на колонне). До боли знакомый берег моря в Гурзуфе на полотне Николая Морозова поразил грозным и динамичным сочетанием насыщенных красок. А картины архиреалиста Соловьева вдруг тоже неожиданно заиграли новыми красками. Я долго смотрела на его полотна (где же я это видела?). И тут – эврика! – да ведь я же сама писала текст к каталогу персональных выставок Андрея Соловьева. Вот вам и сенокосы, и охоты, и лошадки, и половодья, и бабка с козой. На персональной выставке работ, как правило, много, глаза разбегаются, а здесь получился такой «эффект одной колонны» – как будто изображение откуда-то снизошло и попало сразу в сердце.
Конечно, не каждый художник вот так попадает в сердце, но когда это происходит, то на душе становится спокойнее. Жизнь кажется такой, какой должна быть – многокрасочной, насыщенной, а когда нужно – тихой и спокойной. Всякой.
