Совсем недавно в виртуальных стенах нашего «КиноКлуба» мы толковали о «Собачьем сердце», книге Михаила Булгакова, фильме Владимира Бортко и первой экранизацииповести, созданной итальянским режиссером  Альберто Латтуада. Как и было обещано, теперь подробней о заграничной трактовке нашей классики.

Латтуада снял свое «Собачье сердце» в 1976 году, прилично раньше, чем Бортко. И если сравнить две эти постановки, придется признать, что местами они исключительно похожи. Просто, как близнецы. Нет, понятно, что актеры разные и типажи даже режиссерам виделись далекие друг от друга. А вот набор сцен, расстановка персонажей, реплики просто-таки пугающе аналогичны. Как это получилось, не берусь судить. Пусть этим киноведы занимаются.


Лучше давайте скажем о коренном отличие двух «Собачьих сердец». А заключается оно в персоне Шарикова. Точнее, это у нас он Шариков, а в итальянском фильме экс-пса зовут Бобиков.
Ведь кто такой Полиграф Полиграфович у Бортко? Рафинированный мерзавец, хам и свинья, какое-то исчадие ада. В итальянской трактовке он, правда, тоже далеко не подарок. Но есть в нем что-то трогательное.

И безобразничает Бобиков не из аномального желания донять профессора Преображенского. Просто он не знает, кто он такой и что делает в человеческом обличье. Он несчастен, хочет любви, но никто его не любит и не жалеет. В Бобикове бурлят и бродят старые его звериные инстинкты, а как приладить их к новому человеческому образу он не понимает.  


Сначала Полиграф Полиграфович незамысловато пристает к кухарке Дарье Петровне. Секретаршу Зою из подотдела очистки он охмуряет уже достаточно решительно и инициативно. Но на самом деле чувство у него имеется только к профессорской горничной Зине. Эта барышня – одна из ключевых фигур постановки, не ровня советской версии, где Зинаида Бунина – мелкий эпизод.

И, представьте себе, она, добрая душа, зная, что из себя представляет Бобиков и откуда он взялся, жалеет его, что ли. Нет, это не взаимность, упаси Господь, но доброе отношение к несчастному созданию. Потому, когда доходит до трансформации Бобикова обратно в собачье состояние, Зина искренне плачет. Жалко ей и все тут.


А вот актеры наши сильнее зарубежных. Хотя в итальянском кино Преображенского исполнял знаменитый швед Макс фон Сюдов, до гениального Евгения Евстигнеева в данном конкретном случае ему далеко.