Во время августовского путча 1991 года Сергей Медведев был единственным журналистом, который смог рассказать в эфире о произошедшем в стране перевороте. После этого ведущий программы «Время» стал главным интервьюером первых лиц государства. Работал пресс-секретарем первого президента России Бориса Ельцина, возглавлял телекомпанию «Останкино». Но жизнь руководителя студии Сергея Медведева этим не ограничивается.
- Есть две темы, на которые я не люблю говорить. Про 91-й год, потому что тут мало что нового можно сказать, и про Вангу. Это просто невозможно! Меня превратили в главного ванговеда страны, чего мне очень бы не хотелось. Хотя и встречался с ней, и фильмы снимал, и как актер участвовал в художественном фильме про нее. Но столько идет спекуляций на этой теме, попыток делать на ней рейтинги… Поэтому я отказываю тем, кто об этом просит. На другие темы говорить - пожалуйста. Скажем, недавно активно обсуждалась ситуация в Приморье, где ученик 5 класса терроризировал весь класс, а его потом родители подловили и устроили окунание головой в унитаз. Мне кажется, эта ситуация как лакмусовая бумажка показывает нездоровое состояние нашего общества. Подобное может произойти в каждом городе, и никто ничего сделать с такими учениками не может. Система выстроена так, что всех, даже неспособных (в первую очередь по психофизическим данным, то есть больных) детей запихивают в коллектив к детям обычным. А учителя тут помочь не могут. Это уже к докторам.
Министерству просвещения справиться с проблемой пока не под силу. Нужно регулировать законодательство.
- Вас упомянутая ситуация взволновала как отца? Сколько лет вашим детям?
- Старшему сыну 28, а дочке 12. Мы как-то специально ее не воспитываем, все заняты постоянно, но я надеюсь, что она воспринимает нашу модель поведения. Хочет стать журналистом - как папа, хотя я всячески ее от этого отговариваю. На мой взгляд, сегодня происходит активная девальвация журналистского имени, - на телевидении в первую очередь. Раньше в новостях работали личности, сейчас – люди-функции. Иногда они даже сами не придумывают вопросы, их продюсер придумывает, а им нужно только приехать и подставить микрофон. И такое повсеместно. Если есть призвание и хочется писать – это здорово. Если нет, надо искать себе применение в другом.
- А вам хотелось, чтобы кем дочь стала?
- Это сложный вопрос. Она должна сама выбрать. Помогая сориентироваться, важно не задавить и не передавить маленького человека. Захочет она чего-то добиваться, дай Бог, пусть добивается, по-моему, сейчас любые возможности есть. Но если дочь станет не очень хорошим работником, но хорошей мамой, может быть, это гораздо важнее для общества. Статистика говорит, что наша страна входит в число лидеров по количеству разводов. Значит, у нас нездоровое общество, мы - больны. Правда, в прошлом году разводов стало меньше, но это, говорят, не потому, что тенденция изменилась, просто меньше семей стали создавать. Не хочет молодежь расписываться в ЗАГСе.
- Сами никогда не жалели, что стали журналистом?
- Нет. Журналистика открывает огромные перспективы для любого человека. Хороший журналист имеет возможность общаться на любом уровне, во всех слоях общества - начиная с бомжей и заканчивая членами правительства и президентами. Ему все подвластно. Главное, делать то, во что веришь. Есть некие персоны, «разведчики», которые внедряются в госструктуры, устраиваются на работу, а потом пишут об этом репортажи, книги разоблачительные. Я не из них. Если я работаю с Президентом, значит, разделяю его позицию, его точку зрения, политику. А если что-то не нравится, то извини, зачем ты с ним работаешь? Уходи или выступай «против»! От того, что делал, я никогда не отрекался, и всегда эту свою точку зрения буду отстаивать.
- Что-то в профессии вызывало сложности?
- Их много в пробивании и доказывании того, что нужно показать. Споры эти бывают в каждой редакции. Иногда побеждает журналист, а иногда главред, который, как правило, опытнее. У него иногда больше знаний, иногда - больше политической опаски: «Этого делать не надо!». На мое счастье, вокруг меня всегда были профессионалы. Ольвар Какучая, главный редактор Главной редакции информации Гостелерадио, Валентин Лазуткин, зампред Гостелерадио… Это они были на острие событий в августе 91-го, они принимали решение, пойти репортажу в эфир или нет. Они мне верили на слово.
- Когда на твоих глазах творится история, возникает ощущение: «Моя жизнь невероятна»?
- Бывают моменты, когда думаешь: да, в жизни столько было всего фантастичного, невероятного, курьезного, исторически-судьбоносного, и всё уместилось в такой короткий период… Но я просто современник этих событий. Я всегда был активным, не сижу на месте. Сейчас вот меня завлекло документальное кино. Не мог даже толком подсчитать, сколько фильмов уже сделал, наверное, штук триста. Считаю, что этим я помогаю многим разобраться в своей собственной жизни, потому что в истории уже есть ответы на все вопросы. Достаточно в нее заглянуть, и многое становится ясным.
С удовольствием вспоминаю, как мы вдвоем с оператором снимали фильм про убийство Троцкого в Мексике, - потом мы получили за эту работу «ТЭФИ». Я вложил свой вклад, считаю, немаленький, в поиски Янтарной комнаты. Мы сняли удивительный фильм о тайне смерти Пушкина, доказали и показали, что в могиле поэта нет. Нету его там! Сняли фильм, где я доказываю версию отравления Сталина и разбираю по пунктам, как это могло произойти у него на даче. Мы абсолютно четко доказали, что Берия не ждал суда полгода, а его убили сразу, а вместо него на суде сидел двойник, закутанный в шарф по самые глаза.
- Что снимаете сейчас?
- Для Первого канала - очень интересный фильм про «Третий рейх на наркотиках», о том, какую роль они сыграли в блицкриге. В 1937 году в Германии синтезировали метамфетамин, который получил торговую марку «первитин», и он стал широко внедряться в обществе. Его принимали студенты, домохозяйки, даже беременные женщины. Он выпускался и в пилюлях, и в конфетах. Шоколад продавался свободно в кондитерских. Мы сделали копию продукции, и я с этими упаковками ездил в Берлин, где мы и снимали фильм. Открыли удивительные вещи. Препарат помогал бороться со сном, придавал силы, энергию – ну, как за это было не схватиться военным? Наркотики давали возможность танкистам не выходить из-за руля машины по двое-трое суток. Арденнский прорыв был совершен благодаря этому, что мы и доказываем. Я был в лагере Заксенхаузен, где действие этих наркотиков испытывали на заключенных. Сохранилась часть специально сделанной тренировочной дорожки. Группы заключенных накачивали пилюлями, надевали на людей рюкзаки по 12 кг, и они проходили по 96 км. За сутки, без сна. Думаю, этот фильм многим поможет взглянуть на события тех лет.
- К женским персонажам в работе обращаетесь часто?
- Да. Недавно закончили фильм про Лилю Брик. Чем больше я ею занимаюсь, чем больше читаю исследований - в том числе, сделанных ее сторонниками, тем больше прихожу к выводу, что она погубила Маяковского, что она его злая муза. У нее было хобби: коллекционирование мужчин – причем, только талантливых или обладающих высоким положением. Либо это были поэты, либо крупные военачальники, скажем, комкор Примаков, очередной ее муж. Приручала их она очень быстро, а Маяковского просто эксплуатировала. Она была очень умной, расчетливой женщиной и иногда просто специально вводила его в исступление, понимая, что скоро это выльется в талантливые поэтические строки. После смерти Маяковского, не будучи его женой, она умудрилась стать его творческой наследницей и получать гонорары за публикации.
- Разве можно заставить взрослого человека делать то, что он не хочет?
- Можно, если он в тебя влюблен безумно. Маяковский пытался сбежать, оторваться, но она абсолютно тонко понимала, на каком расстоянии его можно держать. Только у него появлялись сильные привязанности, тут же возникала Лиля и давала понять, что она рядом, что любит и ждет. И полностью разрушала все его попытки порвать жесткую стальную цепь, которой приковала поэта. Она настолько активно могла им манипулировать, что занималась любовью с Осипом Бриком, с которым была расписана, а Маяковский скулил под дверью. Вот настолько он был беспомощен и беззащитен. Похоже, она обладала гипнотическими способностями! Представляете, все мужчины, которых она встречала, попадали под ее обаяние. Удивительно, но это так. Невысокая, сутулая, практически без шеи - красавицей никак не назовешь. Но, вот, поди ж ты!
- Выходит, внешность - не главное?
- Выясняется, что да, хотя я сам считаю, что внешность очень важна. Женщины у меня в фильмах, как правило, демонические: для документального кино они благодатный материал. Я делал фильмы про Мату Хари, про Коллонтай, про Надежду Крупскую. Про Далиду, у которой, кстати, все мужчины умирали таинственным образом. Мы с ее братом активно это обсуждали на Монмартре. Почему выбираю таких женщин? Они интересны как персонажи. Необычные, особенные, они привлекают зрителя. Они двигатели истории, если хотите, а это уже требует особого внимания.
- Нерядовых женщин в РФ хватает, но почему их до сих пор так мало в верхах?
- Традиционно, куда не плюнь, у нас везде большинство мужчин, но потихонечку ситуация меняется. Появилась очередная женщина-миллиардер в стране - Татьяна Бакальчук. Она догоняет Елену Батурину и думаю, догонит очень быстро. И Совфед возглавляет женщина, и Центробанк! Перечислять тут можно долго. В армии женщины появились на командных должностях. Раньше можно было себе такое представить?
Недавно мы снимали фильм на теплоходе «Михаил Танич». Захожу в рубку, а теплоходом управляет девочка молодая, только что училище закончила. Всё это я очень приветствую. Женщины, - особенно те, которые уже мамы, - более ответственны, более организованны, они понимают, как следить за временем, и абсолютно добросовестны в исполнении. Знаю это по взаимоотношениям в творческих коллективах. Поэтому все эти изменения мне очень приятны и радостны.
- Как вы думаете, когда в России появится президент-женщина? Патриархальные установки в обществе всё же довольно сильны.
- Очень сильны, но мне кажется, все уже к этому готовы. В скольких странах женщины руководят или руководили государством. Никто не будет спорить, что это лидеры авторитетные: Индира Ганди, Маргарет Тэтчер, Ангела Меркель, Беназир Бхутто, Голда Мейер… Абсолютно не вижу никаких преград для продвижения и наших женщин наверх.
У нас тоже есть женщины активные, жесткие, добивающиеся своего. Эти черты характера считаются мужскими, хотя присущи не мужчинам, а людям, добившимся высоких позиций. Если ты ими не обладаешь, ты не сможешь управлять ни предприятием, ни торговой фирмой, ни государством - это очевидно.
Беседовала Наталья Федина
Оксана Пушкина. Женский взгляд в Госдуме
Леонид Млечин. Гендерная революция и российский консерватизм
Оксана Федорова: На первом месте – роль жены
