В предыдущей части, когда мы разбирали - как применяются гомеопатические вещества, создалось ощущение, что гомеопатией можно лечить абсолютно любые заболевания?
Наталья Карташова. Это зависит от того, в какой стадии находится пациент. Мы, конечно, осознаем, что, к сожалению, не можем лечить абсолютно всё, иначе мы жили бы вечно. Как и обычные доктора, мы понимаем в какой зоне находится пациент и, исходя из тех ресурсов, какими мы обладает, можем сделать вывод – сумеем ли мы ему помочь и если сумеем, то как это лучше всего сделать.
- Неужели и рак можете излечить?
Наталья Карташова. Да, существует гомеопатический препарат карцинозиум, однако скорее мы используем его для устранения наследственной предрасположенности, а не лечении больных с официальным диагнозом.
Если пациент сильно ослаблен, у него была тяжелая химиотерапия и тяжелая инвазия, приведшая к осложнениям, то в такой ситуации лучше помогать другими препаратами, которые помогут смягчить побочные действия.
А с онкобольными гомеопатия должна использоваться крайне редко, потому что это одна из тех категорий больных, которую по показаниям мы не имеем право брать. У каждого метода есть свое разрешение. Противопоказаниями для гомеопатии и рефлексотерапии – являются именно онкоболезни. Гомеопат здесь совершенно не защищен. Он, конечно, может взять на себя ответственность и попытаться вылечить такого больного, однако нельзя дать гарантии, что это лечение окажется удачным и больной излечится. Онкология ведь, несмотря на все усилия гомеопата, может и прогрессировать. А родственники больного тогда могут подать в суд на врача, ссылаясь на то, что он обещал излечение, хотя врач такого обещания мог и вовсе не давать, а лишь согласился взять на себя ответственность и помочь больному. У нас даже прописано, что мы не имеем права брать онкобольных, но если все-таки кто-то решается заняться таким пациентом, то ему приходится брать все риски исключительно на себя.
Помимо онкологии, к таким же противопоказаниям относятся тяжелые психические заболевания (например, шизофрения).
- Это тоже из-за того, что результат не ясен? Пациент может излечиться, а может и нет, но родственники могут сказать, что виноват во всем врач?
Наталья Карташова. Если больной шизофренией шагнул из окна, а врач взял ответственность, что его лечит, то таким образом врач не предупредил острый психоз и не сохранил жизнь пациенту. Значит, родственники будут правы, обвинив врача.
- В предыдущей части нашей беседы Вы упомянули множество компонентов, используемых для лечения. Получается, что в гомеопатии все сгодится?
Наталья Карташова. Есть классические гомеопатические препараты, которых примерно 60-70. Их изучал еще сам Христиан Ганеман. У них четко прописаны патогенезы. Существуют и дополнительные гомеопатические препараты, которые так же могут помочь в лечении. Главное в том, что разводить можно всё, что угодно. В свое время как Христиан Ганеман узнавал о полезных свойствах того или иного препарата? Он брал добровольцев - абсолютно здоровых людей и на них проводил исследования, давая им препараты, а потом отмечал те симптомы, которые проявлялись. Вот таким образом и узнавались полезные или отрицательные свойства того или иного препарата. Однако, чтобы обнаружить новые гомеопатические препараты, нам пришлось бы тоже набрать группу добровольцев, подписать очень много юридических документов, оплатить добровольцам их услуги и только потом проверять какой эффект дают, исследуемые нами вещества.
- Такой метод очень рискованный. Так раньше проверяли съедобность того или иного плода или овоща – съел, не отравился, значит можно есть, но ведь был риск отравиться.
Сергей Чудаков. Такой риск есть и сейчас, когда тестируют грибы.
Наталья Карташова. Здесь надо, чтобы проявились симптомы на фоне токсического воздействия препарата. Предположим, что мы дали группе добровольцев мышьяк в концентрированном растворе и далее записали все симптомы отравления. Затем мы при проявлении подобных симптомов у пациентов по принципу «подобное лечит подобное» и при максимальном совпадении симптомов могли бы назначить гомеопатический препарат. При этом потенция или степень разведения зависела бы от уровня симптомов. Так если у пациента проявляются преимущественно симптомы диареи, мы можем применять десятичные разведения, а если преобладают психические симптомы страхов, то врач дал бы сотенные разведения.
- Замечу, что раньше, те, кто боялся, что его отравят, принимал мышьяк в малых дозах. Постепенно он увеличивал концентрацию, чтобы организм приобрел иммунитет к отравлению.
Наталья Карташова. Из-за этого у них проявлялся хронический понос, астма, слезотечение, страхи, то есть у людей, которые принимали мышьяк, проявлялись симптомы интоксикации. Вспомните Иоанна Грозного и его психический портрет на фоне хронической интоксикации. Это отразилось на истории целого государства. К сожалению, Ганеман жил в другое время и другом месте, и не мог помочь страдальцу. Христиан Ганеман был бы в этой истории самым эффективным доктором, потому что, назначая по этим симптомам гомеопатические препараты, он активировал бы системы на вывод мышьяка из организма.
Рассмотрим в качестве примера конкретный случай химической интоксикации. Человек работает в шахте, где постоянно вдыхает угольную пыль - графит. У него развивается силикоз легких и мокнущая экзема кожи рук. Допустим. Что она уже в такой стадии, когда кожа уже покрыта ранками и волдырями, а заболевший уже не может согнуть и разогнуть руки. Исходя из этих симптомов, мы назначаем гомеопатический препарат графит, который облегчаем вывод угольной пыли и дренаж ее из организма.
Сергей Чудаков. Смысл в том, что если в организме находится токсикант в какой-то определенной дозе, то гомеопатический препарат, приготовленный из этого же средства, – способствует его выведению. Есть такие многолетние наблюдения. Гомеопатические вещества хорошо помогают при выведении токсикантов. Если из этого же вещества готовится вещество в микродозе, то оно стимулирует вывод, что, кстати, весьма полезное свойство этого метода.
Очень много токсикантов, которых не было в 19 веке. Всё это так называемые антропогенные токсиканты. В Германии существует целое направление, которое этим занимается. Существует их классификация. Существуют препараты против этих токсинов. Надо отметить, что эффективно вывести токсины из соединительной ткани (мезенхимы) кроме как этим способом, - невозможно.
То есть, существуют классические методы, такие как сорбенты и дренажная терапия, но глубоко залегающие токсины, которые уже попали в соединительную ткань, они поразительным образом выходить не хотят. И только применение гомеопатических средств начинает их оттуда мобилизовывать и потом уже выводить естественными путями. Вот это очень важно.
- Это как раз тот случай, когда механизм процесса непонятен?
Сергей Чудаков. Это как раз возвращение к нашему вопросу о комиссии РАН по лженауке. На каждом этапе развития науки существуют белые пятна, которые необъяснимы и в науке таких пятен огромное количество. То есть, существует какое-то явление, но оно не объяснено и не обязательно это касается гомеопатии. Мы имеем массу подобных примеров из других наук. Но со временем критическая масса знаний нарастает, за счет исследования или, возможно, кто-то прозрел, и ему что-то во сне пригрезилось и появляется объяснения, прежде необъяснимого. Взять хотя бы «Теорию относительности». Эйнштейн был всего лишь лаборантом, но именно он обосновал новую теорию, поставившую под сомнение многие постулаты, которые были до него.
- Тогда, вероятно, есть смысл не запрещать гомеопатию, а наоборот изучать её?
Сергей Чудаков. Академия наук и должна заниматься этими вопросами. Лженаукой можно объявлять только то, что не имеет воспроизводимых результатов. Если результаты воспроизводимы, то это очевидно явление, которое должно быть объяснено. И вот задача науки – это объяснить. На сегодняшний момент получилось так, что часть ученых, которые входят в комиссию, расписались в своей неспособности объяснить имеющееся явление. Мы впредь на них рассчитывать не будем, зато будем рассчитывать на тех, кто в состоянии с этим разобраться, кто владеет методологией, научной хваткой и стремлением заниматься непознанным. Это очень важный вывод, который можно сделать в этой ситуации.
