Ростов Великий знают практически все, а вот Борисоглебский монастырь не так известен, как Ростовский Кремль, куда толпами наезжают туристы.
Так случилось, что в последнее время по старым монастырям Ярославской области я езжу со своим старым приятелем Виктором Ерохиным – заместителем директора по науке Угличского историко-краеведческого. Виктор – просто «ходячая энциклопедия», он прекрасно знает свою область, о каждом памятнике древнего зодчества может говорить часами. И что удивительно – его рассказы запоминаешь лучше, чем хорошо отработанный текст даже опытного экскурсовода: у последнего голос рассчитан на толпу, а тут, как говорится, эксклюзивно. Так вот, что касается Борисоглебского монастыря. Вроде бы, если отталкиваться от названия, то основателями обители были Борис и Глеб. Ан нет, монастырь просто назвали в честь русских святых – Бориса и Глеба, а основали его в середине XIV века, как это часто водилось на Руси, два брата-монаха Павел и Федор. Тяжело тогда было повсюду русским князьям, и среди ростовских князей тоже мира не наблюдалось. Может быть, если бы не состоялся визит Сергия Радонежского в Ростов, если бы братья Федор и Павел не пришли к нему с просьбой основать монастырь, - может, и не было бы его. Ведь речь шла не о простой обители, речь шла о монастыре-крепости. Время-то какое было. Это для нас Золотая Орда глубокая история, а для людей того времени – жизнь, полная тревог, жизнь, преисполненная надеждой на свободу.
Вы только представьте, кто посещал Борисоглебский монастырь! Ну, конечно же, сам Сергий Радонежский. Здесь был Василий Темный, который именно в Борисоглебе крестил будущего Ивана III, в Смутное время сюда приезжади Минин и Пожарский – советоваться с преподобным Иринархом, который жил в монастыре и славился своими предсказаниями. Все Романовы очень даже покровительствовали монастырю, который богател с каждым годом.
Во времена Ивана Грозного были построены мощные четырнадцатиметровые стены и пятнадцать башен, при виде которых невольно думаешь: умели же наши держать оборону, что там говорить. Стены сохранились и до наших дней, и, когда стоишь рядом и смотришь на них, то не думаешь об истории и времени, войнах и обороне, а лишь удивляешься и созерцаешь.
… Мы были здесь в мае, и в этот день то светило солнце, то шел дождь. Похоже, мы оказались единственными паломниками, приехавшими сюда. На импровизированной стоянке было практически свободно. По дороге в монастырь нас приветствовали атрибуты дня сегодняшнего – всякого рода лавки с рекламой и даже объявление о продаже целого почти развалившегося дома. А на территории мы вообще никого не встретили (вроде бы было обеденное время), повсюду аккуратно лежали стройматериалы, на которые мы посмотрели с надеждой – значит, работа идет, значит, восстанавливают то, что было предано забвению семьдесят лет. Витя продолжал рассказывать о храмах – Сретенском и Сергиевском, но тут у меня память отшибло начисто: хотелось лишь молчать и созерцать. Нечаянно мы увидели, как недалеко от стены выбивали ковры, много ковров, и эта такая домашняя работа совсем уж настроила на лирический лад. А вот и первые паломники! Парочка влюбленных, явно не смыслящих в истории, тут же начала фотосессию и быстренько удалилась, не полюбопытствовав даже прочитать «сопроводиловку» к стенам. Наверняка они спешили в Ростов Великий. А про Борисоглеб потом вспомнят по фотографиям прям как у Ильфа и Петрова по принципу: Киса и Ося здесь были.
И мы тоже были. Но вернемся еще, потому что надо бы побывать у источника Иринарха, что примерно в сорока верстах отсюда и куда теперь каждый год совершается крестный ход. Надо бы!..
Галина Мумрикова
