Это уже третий рассказ о нюансах работы цензоров во времена хрущевской «оттепели», начало смотрите здесь:
Параграф 1
Параграф 2
А теперь о газетах. Там работы у специалистов по охране тайн в печати было непочатый край. Это ведь не книги, и даже не журналы. Выходят газеты часто, пишут много, журналисты случаются разные, ошибаются регулярно. Но по недосмотру, халатности или умышленно – это надо разбираться в каждом конкретном случае.
Вот, например, районная газета «Знамя труда», каких на Руси миллионы, в 1957 году сообщала о праздничной демонстрации трудящихся и вот до чего дописалась: «Оркестр играет траурный походный марш». Случайность? Не думаю…
Шахтная газета из города Доброполье публиковала воспоминания старых большевиков, шел ведь год 40-летия Великого Октября. И там случилась такая трактовка, мол, «после Октябрьской революции, когда на смену царизму пришло контрреволюционное охвостье, разгорелась борьба…»
«Видимо редакция не знает, что царизм был свергнут еще в феврале, а после Октябрьской революции к власти пришли рабочие и крестьяне, а не контрреволюционеры», - язвительно написал в своем заключении цензор.
«Доломитчик Никитовки» ничего лучшего не придумал, чем напечатать, что 40-летие революции – «великий праздник русского народа». А на самом же деле, всего прогрессивного человечества. Как можно было так ошибиться?
«Краматорская правда» и вовсе ляпнула, что с конца мая 1917 во всех цехах были назначены «контролеры от Совета капиталистов». Издание «За честь шахтера» сообщило, мол, профсоюзы – школа не коммунизма, а конизма. Было смешно. Скорее всего, всем. Но только не корректору. И точно, не редактору.
