Во время Великой Отечественной войны художники, люди творческих профессий , которые столкнулись со страшными испытаниями военного времени либо уходили на фронт, либо , оставаясь в тылу, всячески помогали фронту, оставаясь преданными своему делу, профессии, Родине, проявляя силу духа, твердость характера, мужество и стойкость.
Речь пойдет о личном подвиге этих людей.
Анна Яцкевич (1904-1952).
Художник по росписи фарфора, создатель логотипа Ленинградского фарфорового завода (ЛФЗ) и знаменитой «Кобальтовой сетки».
Мирное время
До войны Анна окончила 34 Советскую единую трудовую школу, затем техникум. Кроме профессии художника по фарфору Анна имела квалификацию оформителя книг и плакатов. Стажировку она проходила в городе Волхове, затем в 1932 году была откомандирована на Ленинградский художественный завод им. Ломоносова, где в то время организовали художественную лабораторию, для работы художником. Здесь Анна проработала 20 лет.
В 1936 году она разработала логотип Ленинградского фарфорового завода им. М.В. Ломоносова - «ЛФЗ».
Последующие 70 лет его наносили на донышках всех выпускавшихся на заводе предметов.
Военное время
Скромная, трудолюбивая, примерная работница, Анна Яцкевич не воспользовалась возможностью эвакуироваться. Оборудование завода и часть сотрудников были эвакуированы в город Ирбит Свердловской области. Анна и небольшая группа художников остались в блокадном Ленинграде.
Пока не закончились запасы топлива, завод производил посуду для госпиталей Ленинграда. Вместе с другими сотрудницами Анна занималась камуфляжем кораблей — при помощи обычных красок по фарфору, оставшихся в запасе у завода, маскировала корабли Балтийского флота.
«Как же надо владеть своим искусством, чтобы при помощи кисточки делать огромные корабли невидимыми для врага!». Из интервью руководства Императорского фарфорового завода 2016 года: «На пристани рядом с заводом находился миноносец "Свирепый". К нему был протянут кабель, на нём теплилась жизнь. Его надо было замаскировать. Растянули сети, развели краски фарфоровые, его замаскировали. Он был закрыт. Ни один снаряд не попал на территорию завода. Он слился с невской водой».
Личная заслуга Анны - спасение библиотеки завода. Художница заметила, что солдаты воинской части рассматривают картинки, выдранные из каких-то книг. Оказалось, что в Ирбит не успели отправить вагон с книгами, и он остался стоять в тупике станции. Яцкевич спасла книги, каждый день, на санках перевозя на завод всю оставшуюся библиотеку. Страшные годы удалось пережить лишь благодаря любимой работе…и книгам.
В 1943 году, после прорыва блокады, на заводе вновь открыли художественную лабораторию. Спустя год на фарфоровой посуде появилась первая, легендарная «Кобальтовая сетка». Узор, придуманный Анной Яцкевич, стал своеобразным символом блокадного Ленинграда. Сервизы в бело-синей стилистике, впервые появившиеся в 1944 году, стали визитной карточкой Императорского фарфорового завода.
Впервые похожая сеточка на изделиях завода появилась при Императрице Елизавете Петровне, но тогда она была розовая. Анна Яцкевич раскрасила сервиз из 5-ти предметов в холодный, но притягательный, северный цвет.
Существует несколько версий идеи создания рисунка «Кобальтовая сетка». Считается, что это было навеяно окнами блокадного города, которые заклеивали перекрещивающимися бумажными лентами, чтобы стёкла не трескались и не вылетали от бомбёжек. На кадрах блокадной хроники видно, что белые кресты тогда появились почти на всех окнах и витринах центральных улиц города на Неве. Кроме того, в блокадные годы, зимой на Неве приходилось долбить прорубь , чтобы иметь под рукой воду на случай пожара на заводе. От голода, от усталости, трещины на льду, золотые снежинки в ярких солнечных лучах — всё это навеяло Анне идеи для декора "Кобальтовая сетка".
За свой героический личный вклад в Победу Анна Яцкевич, все 900 дней блокады проработавшая на заводе в родном Ленинграде, награждена медалью "За оборону Ленинграда", которую она получила в 1943 году и "Орденом Красного Знамени", который она получила летом 1944 года.
В архивах Императорского фарфорового завода сохранен снимок 1945 года. Здесь она уже запечатлена с двумя государственными наградами.
(При подготовке статьи использован материал из открытых источников, в том числе: https://annayackevich.tilda.ws/; https://tvspb.ru/news/2016/01/27/risunok-blokadyi-istoriya-kobaltovoj-setki-imperatorskogo-farforovogo-zavoda.)
Владимир Фролов (1874-1942).
Русский художник-мозаичист, его имя «гремело» на всю Российскую Империю и СССР. Автор мозаичных панно на трех станциях столичного метрополитена — «Маяковской», «Автозаводской» и «Новокузнецкой». Мозаики двух из них он заканчивал во время Великой Отечественной войны.
Владимир Александрович Фролов из потомственной семьи русских мозаичистов. Роду Фроловых принадлежала крупнейшая в мире фамильная коллекция смальты, хранящаяся в Петербургской Академии Художеств.
Отец, Фролов Александр Никитич (1830—1909), до 1891 года входил в состав художников Мозаического заведения Императорской Академии художеств, выполняя с 1883 г. обязанности заведующего работами. Трудился над выполнением мозаичных картин для Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге. В 1883 году А.Н. Фролов стал заведующим Мозаическим заведением Академии художеств. Вслед за отцом, мозаикой стал заниматься его старший сын — архитектор , Фролов Александр Александрович (1861—1897). В 1890 году А.Н. Фролов вместе со старшим сыном А.А. Фроловым организовал первую в России частную Мастерскую декоративной мозаики.
В 1893 году в мастерскую как участник дела зачислен младший Фролов — Владимир. С 1894 года он учился на живописном отделении Высшего художественного училища при Императорской Академии художеств. Сам Владимир – Фролов-младший – возглавил мастерскую в возрасте 26 лет после смерти брата. Так начался его путь профессионального мозаичиста. В конце XIX века фамилия Фроловых была хорошо известна в художественных кругах России. Среди главных работ семьи художников – картины для Исаакиевского собора и убранство храма Воскресения Христова в Санкт-Петербурге, более известного как Спас на Крови.
В 1895 году мастерская выиграла у Мозаического заведения Императорской Академии художеств и двух итальянских фирм конкурс на выполнение наружных мозаик Храма Воскресения Христова (Спаса на крови) в Санкт-Петербурге. Спустя год Фроловы получили и крупнейший заказ на исполнение мозаичного убранства интерьера собора.
В 1900 году В.А. Фролов стал руководителем мастерской, где за два десятилетия было создано множество выдающихся произведений. В мастерской Фролова мозаики набирали "обратным", или "венецианским" способом.
Мозаика Храма Воскресения Христова (Спаса на крови) в Санкт-Петербурге
До 1917 года имя Владимира Фролова гремело на всю Россию — он в собственной мастерской делал лучшие мозаики в стране, собрал уникальную коллекцию декоративно-прикладного искусства.
После революции мозаику посчитали излишне религиозной, поскольку ею традиционно украшали церкви, и запретили. В 1918 году мастерскую художника закрыли. Теперь Фролов мог творить только при Академии Художеств. Десять лет запрета на профессию. Ни одной мысли об эмиграции. Фролов дает уроки, кое-что реставрирует и даже собирает оркестр балалаечников.
В советский период именно Фролову это искусство обязано своим возрождением.
Алексей Щусев, архитектор, автор мавзолея Ленина в столице, так ценил его работы, что настоял: «траурный зал должен быть отделан только смальтой!». С тех пор мозаика была официально разрешена и в советской России.
На эту работу Фролов потратил самое дорогое, лучшее цветное стекло, которое когда-то предназначалось для работ, заказанных Николаем II. Фактически мавзолей Ленина отделан императорcкой смальтой, на оборотной стороне которой имеются вензеля НI и А2 (Николай Первый и Александр второй).
До революции Фроловы жили в собственном доме на Большом проспекте Васильевского острова (№ 64). Там же с 1897 года размещалась мозаичная мастерская. В 1929 г. Фролов вместе с семьёй был вынужден покинуть своё жилище. По постановлению Ленсовета о выселении владельцев из их домов, Фролов и его семья были выселены из дома. Они переехали в разгромленную мозаичную мастерскую Академии художеств Петербурга, которую Фролов своими силами приводит в порядок, и которую не покидет даже во время блокады. Здесь он закончит свою последнюю работу, которая в буквальном смысле стоила ему жизни.
В мастерской Академии художеств Владимир Фролов делает свою самую знаменитую советскую работу. В 1937 году кинолетопись застала его как раз за этим занятием – по эскизам Александра Дейнеки Фролов и его мастера собирают мозаики для московской станции метро "Маяковская". https://smotrim.ru/article/2265066
Но главными работами для Фролова стали панно для станций метро «Донбасская» и «Завод им. Сталина» («Павелецкая» и «Автозаводская») Замоскворецкой линии. Архитекторы - братья Веснины заказали панно художнику Александру Дейнеке и мозаичисту Владимиру Фролову. У них на счету уже была прекрасная станция «Маяковская». Для станции метро «Маяковская» (1938 г.) Фролов по эскизам художника Александра Дейнеки создал мозаичные плафоны «Сутки страны Советов». Восемь смальтовых панно на путевых стенах станции «Автозаводская» и мозаичные потолки на «Новокузнецкой» (первоначально они предназначались для станции «Павелецкая» ) монтировали уже после смерти художника.
В 1940 году Александр Дейнека в Москве нарисовал 14 картонов, отправил их Владимиру Фролову в Ленинград. Там уже пожилой мастер начал выкладывать по ним мозаику. Также одновременно шла работа над панно для станции «Завод им. Сталина» («Автозаводская»).
В конце 1941 Владимир Александрович остался один в Академии Художеств – молодые ушли на фронт, старики умирали от голода, кто-то не вынес безумной работы.
Он знал, какой оттенок смальты хранится под каким номером, поэтому мог работать вслепую. Руки были полуобморожены, работа шла медленно. Но мастер очень торопился: надо успеть к сроку! Фролов складывал из кусочков разноцветной смальты чудесные, жизнерадостные картины изобилия, радости, сытости, молодости, здоровья. А затем отправлял свои работы по Дороге Жизни в Москву.
За три дня до смерти он переправил на одном из последних кораблей через Ладогу свои последние мозаики: радостное панно «Парад физкультурников» и семь картин о работе советских людей в тылу для московского метро. Это был конец января 1942 года.
"Оказывается, тогда еще не закрылась навигация", — рассказывает внук художника Владимир Фролов. И мозаики вывезли по Ладоге на одном из последних кораблей. Они чудом не затонули во время обстрелов, да и вообще случайно попали на борт. Один матрос рассказал потом, как это было: судно уже отплывало, когда подъехал автомобиль, из которого вышли какой-то офицер и пожилой мужчина — это был мой дед. Он буквально умолял капитана вывезти из блокадного Ленинграда ящики с панно для московского метро. Говорил, что скорее всего больше не успеет сделать ни одной работы, что эта мозаика — последняя в его жизни..."
3 февраля 1942 года Владимира Фролова не стало — он умер от истощения в блокадном городе. Ему было 68 лет, и он работал до последнего дня. Фактически он скончался после того, как отправил последний ящик с мозаикой для московского метро, тем самым, как бы подведя черту своей работой. Похоронен в братской могиле профессоров Академии художеств на острове Декабристов на Смоленском кладбище.
Судьба мозаичных панно
Путевые стены станции «Завод имени Сталина» («Автозаводская») планировалось украсить восемью смальтовыми мозаиками под общим названием «Советский народ в годы Великой Отечественной войны». Над эскизами работали художники Василий Бордиченко, Борис Покровский и Фридрих Лехт.
Владимир Фролов успел к открытию станции – 1 января 1943 года. Все восемь мозаичных панно о подвигах советского народа заняли свои места. Но с «Донбасской» все оказалось не так просто. Война внесла свои коррективы. Для станции глубокого заложения такого типа нужны были особые металлоконструкции. Но тогда они оказались на временно оккупированной территории в Днепропетровске. Поэтому 1 января 1943 года участок до «Завода имени Сталина» открылся, но без «Донбасской».
Пропущенную станцию решили построить быстро и самым простым способом – без центрального зала с пилонным участком перед эскалаторами. Однако мозаикам в усеченном варианте не нашлось места, а станция превратилась в «Павелецкую».
7 из 14 мозаик были установлены на потолке другой станции – «Новокузнецкая» (напротив каждого из проходов к платформам), еще одно панно разместили в ее вестибюле. Когда архитектор станции «Новокузнецкая» Иван Таранов узнал, что из проекта убрали готовые панно Фролова, то забрал их на свою станцию.
Это спасло часть мозаик. Остальные бесследно исчезли…
В память о героическом подвиге Владимира Фролова на станции метро «Новокузнецкая» в 2013 году установлена мемориальная доска
«На этой станции установлены мозаики, выполненные в блокадном Ленинграде в Мозаичной мастерской Всероссийской Академии художеств под руководством профессора Владимира Александровича Фролова».
В этой статье речь о людях творческих, художественных профессий, которые столкнувшись со страшными испытаниями во время Великой Отечественной войны, остались преданными своему делу, профессии, Родине. О том, что такое сила духа, твердость характера, мужество и стойкость. Безусловно, есть и другие достойные примеры, ведь Великая Отечественная война оставила огромный след в истории личности каждого человека и нашей страны. Пусть память о них сохраняется в наших сердцах.
(При подготовке статьи использован материал из открытых источников, в том числе:
https://stroi.mos.ru/photo_lines/vladimir-frolov-mozaichnyie-panno-iz-blokadnogho-lieninghrada;
https://www.livemaster.ru/topic/1074601-voshititelnaya-mozaika-vladimira-frolova?
ysclid=m9e4tlh7ho368416303; https://smotrim.ru/article/2265066; книга «Московское метро.
Архитектурный гид», А.А. Петрова, 2021 г.)
Безусловно, есть и другие достойные примеры, ведь Великая Отечественная война оставила огромный след в судьбе каждого человека и нашей страны. Здесь мне хотелось рассказать о том, что особо тронуло мое сердце и оставило душевный след. Пусть память об этих выдающихся людях будет крепнуть, а их судьба останется достойным примером личного подвига.
