Они шли плотной группой, и при виде этих вооруженных людей многие встречные считали за благо поспешить уступить им дорогу, а остальные продолжали идти прежним путём.
Кинг шел молча, стараясь поддерживать веселые шутки, отпускаемые его корсарами. Опустив голову, он настолько был занят своими мыслями, что не заметил, как возле него оказалась Элин шедшая позади. Толчок в бок заставил Кинга вздрогнуть, он поднял глаза и увидел улыбающееся лицо.
— О чем задумался, гроза морей?
— Вспоминаю родную землю.
Улыбка быстро сошла с прелестной мордашки Элин и она приобрела грустный вид. В этот миг ее личико показалось ирландцу самым прекрасным в мире и тут же услужливая память вызвала черты еще одного лица, столь же прекрасного, обрамленного густыми локонами цвета каштана. Кинг не раз припоминал образ красавицы англичанки, будя воспоминания о тех счастливых минутах на острове Нью-Провиденс, которые он провел с гордой и красивой дочерью жестокого губернатора. Сэлвор часто вспоминал Джозиану, остро ощущая, что ему не хватает ее ласкового, милого взгляда, ее присутствия — здесь, рядом с ним. О, ирландец многое бы отдал, чтобы хоть на час увидеть милые взору черты, остаться наедине с Джозианой Стейз, чтобы сказать ей очень и очень много.
Голос Элин вернул Кинга к действительности.
— Ладно, Сэлвор, — вздохнула женщина. — Так уж распорядилась судьба и ничего здесь не сделаешь!
— Да, мы обречены, — медленно произнес Кинг. Вдруг он вскинул голову и в тусклом свете огней, освещавших улицу, глаза его заблестели ярко и вызывающе. — Мы обречены скитаться по волнам. А раз так, то пусть содрогнутся от наших имен те, кто считает себя надежно защищенным от опасностей и страха золотой стеной.
— И пусть твой флаг принесет нам удачу! — воскликнул Транан.
— В тебе говорит злость, Кинг, — спокойно заметил Джон, — а она плохой советчик.
— Ничего, — весело сказал Элдерол, — сейчас мы зальем ее вином, и от нее останется только пар.
Пираты дружно поддержали предложение боцмана и, шумно переговариваясь, поспешили к ближайшему заведению, из которого донеслись пьяные крики и хохот.
Таверна «Счастливый берег» располагалась исключительно удачно. Это двухэтажное здание было возведено недалеко от берега и тех мест, где обычно гуляли искатели удачи, поэтому здесь всегда было достаточно посетителей и не смолкал шум от рева многочисленных глоток, охрипших от табака и рома.
Войдя в таверну, шестеро пиратов прошли вглубь зала и заняли стол, на котором быстро появились бутылки с ромом и вином и блюда с едой. Медленно, смакуя напитки и жаркое, они насыщались, пересыпая свою беседу фразами, почерпнутыми из морского лексикона, обильно сдабривая их словами далеко не благопристойного содержания.
Разговор шел об удачном побеге, мореходных и боевых качествах фрегата, о том, кто и как будет набирать команду и, конечно, о дальнейших планах. Здесь мнения разделились. Скарроу осторожно считал, что у них слишком мало сил и опыта, и поэтому следует начинать с нападений на одиночные суда. В противоположность ему Элдерол и Майкил считали, что на Тортуге можно набрать достаточно людей и потом пойти на Нью-Провиденс, чтобы отомстить за все перенесенные унижения и расправиться с губернатором Стейзом.
— Распотрошим ему брюхо! — воскликнул Майкил.
— Тогда давай сразу на Кубу двинем, — предложила Элин, обгладывая косточку.
— Зачем на Кубу? — удивился Свирт.
— Там у губернатора брюхо больше, — сказала ирландка.
При этих словах молчавший Блэрт расхохотался.
— Неплохо ты его! — довольно произнес он. — Куба! Брюхо! Здорово! А вообще-то я за Джона — он дело говорит.
Нужно будет новых людей проверять, кто чего стоит, а идти на крупное дело сейчас вряд ли разумно, даже глупо. Спор за столом разгорался. Каждый старался доказать свою правоту, но поглощенное спиртное мешало сделать это правильно, не задевая самолюбие других, что могло кончиться весьма плачевно, но Сэлвор был трезвее других.
Удар кулака по дереву был столь сильным, что стоявшие на столе бутылки покачнулись и спор разом прекратился. Стало ясно, что капитан раздражен.
— Нажрались, суки! — главарь не выбирал выражений, голос звучал грубо и резко. — Куда надо, куда не на… Вы что? Хотите еще до выхода в море друг другу перерезать глотки? Забыли, где мы были и что терпели? Значит, мы едины лишь в клетке, а на воле — враги, режь не хочу! Гонора поднабрались, смотрю, каждый в бега метит! Майкил, Роберт, вы кого трусом называете? Да Блэрт в смелости любому из вас, сопляков, нос утрет! Не поддакивай, Огл, — тоже хорош. Они молодые, горячие — черт с ними! — но ты же старый волк! Видимо, ром выжег тебе все мозги!
Кинг мог бы еще долго продолжать разное, но тут на его крепко стиснутый кулак легла маленькая ладошка Элин — не по-женски успокаивающее, а твердо — по-мужски.
— Остановись! — улыбнулась женщина. — Если ты будешь растрачивать себя на каждую склоку, то о главном будет некогда и подумать.
Кинг не был дураком или чертом, Сэлвор был обыкновенным человеком с присущими этому существу недостатками. Слова Элин были каплями, потушившими огонь раздражения, горевший в душе Кинга. Разжав кулак, он усмехнулся своей обычной усмешкой.
— Ладно, прекратим этот бесполезный спор. Мы собрались сюда не для того, чтобы решать такие вопросы. Да и думать сейчас нелегко — слишком много выпито. Лучше сдвинем кружки и в вине утопим наши раздоры!
Ужин продолжился, но уже вяло. Ели и пили большей частью молча, разговор не клеился и поэтому никто не удивился, когда Элин поднялась из-за стола и объявила о своем решении подышать свежим воздухом.
— Стоит ли? — произнес Кинг. — Черт знает, кого сейчас носит по улицам.
В ответ она положила ладони на рукоятки пистолетов, торчавших из-за ее пояса, и лукаво спросила:
— Капитан, ты будешь охранять каждого своего человека?
Возразить было нечего.
Бросив «Счастливо!» пятерым пиратам, Элин направилась к выходу. Она не обратила внимания на еще одну пятерку «джентльменов удачи», возле которой прошла. Один из сидевших за этим столом был одет со вкусом и по последней моде: судя по его манере держаться, жестам, тону в этом человеке можно было безошибочно узнать главаря.
Остальные были одеты соответственно роду их занятий и местным условиям.
Когда Элин проходила мимо них, главарь бросил вслед ирландке оценивающей взгляд, негромко сказал сидевшим за столом несколько слов и те разразились хохотом. Внезапно один прекратил смеяться и уставился на бочку с вином, к которой подошел Кинг.
— Это их капитан, — сказал разбойник главарю, показывая на Дьявола.
Капитан обернулся к бочке и изобразил на своем лице презрение к простолюдину, вздумавшему корсарствовать.
— Отлично, — сказал он, поднимаясь из-за стола. — Сейчас я разберусь с этой грязью.
Кинг медленно потягивал вино, разговаривая со словоохотливым хозяином, когда рядом встал высокий незнакомый мужчина, который, бросив в чашу монету, потребовал:
— Вино!
Хозяин тут же бросился выполнять заказ, что свидетельствовало о популярности незнакомца, и это не укрылось от внимательных глаз Кинга. В ожидании заказа мужчина, небрежно бросив на бочку шляпу, откровенно рассматривал Сэлвора, что, конечно, не могло понравиться ирландцу. Однако Кинг решил промолчать, выжидая, как будут дальше развиваться события, и, смакуя виноградный напиток, опираясь о бочку с вином, рассматривал публику в зале.
Незнакомец отпил принесенного вина и, не скрывая пренебрежения, спросил:
— Это ты командуешь толпой, что собралась на корабле «Вэнгард»?
Задетый за живое тоном и вопросом, Кинг, тем не менее сумел подавить эмоции и отплатить наглецу той же монетой. Медленно повернув голову, он, щелкая языком, смерил незнакомца независимым взглядом с ног до головы, отвернул лицо и сказал:
— Ну!
Наблюдавший эту сцену Джон позже говорил, что «у этого мерзавца была такая рожа, будто он увидел перед собой внезапно появившуюся змею». И, действительно, мужчина, говоривший по-английски с легким акцентом, был немало удивлен подобным ответом и поведением. Наглый и высокомерный, он мало считался с мнением других и их положением. Видя перед собой простого моряка, со шрамом на решительном и лишенном приятности лице, в скромной одежде, выдержанной в темных тонах, он решил, что следует только немного поднажать на этого молокососа и тот сделает все. Получив достойный отпор, он должен был бы изменить манеру держаться и тон, каким разговаривал, но это было не в правилах модно и хорошо одетого разбойника. Какой-то бродяга смеет ему показывать свой нрав, он будет горько раскаиваться!
— И как же зовут этого новоявленного воителя?
— Дьявол. — Кинг пользовался кличкой, имевшей хождение в команде «Вэнгарда» с легкой руки Элин, если не знал человека достаточно хорошо.
Тонкие брови незнакомца чуть приподнялись, на губах появилась тонкая улыбка.
— Интересно! Я не буду столь таинственным и представлюсь точнее: капитан фрегата «Ла Королла» Эдмунд Монт.
Кинг с интересом взглянул на капитана.
— Судя по вашему акценту, вы не англичанин.
— Француз, да будет вам известно.
— Я так и понял.
Поскольку Кинг был на Тортуге новичком, он не мог знать капитана «Ла Короллы» и поэтому представление никак ни повлияло на отношение ирландца к французу и манеру говорить с ним, что вновь удивило Монта.
Между тем Эдмунд Монт был хорошо известен среди морских разбойников. Он был мелким дворянином и, как ходили слухи, бежал из Франции за убийство. С группой отъявленных головорезов он вышел в море на рыбацком боте, а на следующий день стоял на палубе барка. Спустя некоторое время в его руках оказался шлюп, на котором он продолжил свои дела. Слава о нем неслись сначала по всему Мэйну, а за тем и всему Карибскому морю, все, кто любил пустить кровь, хорошенько пограбить, ни о чем не жалея, шли к Монту. Эдмунд был не только злобным и жестоким, но коварным и умным грабителем. Команда, состоявшая из отпетых негодяев, обожала своего капитана и была готова идти за ним хоть на край света. Когда у Монта собралось несколько сот человек, он сумел захватить фрегат, и вот уже более года грабил и топил суда в Карибском море, нередко выходя в океан и удачно завершая все схватки с боевыми кораблями различных стран.
Монт продолжал беседу, не изменяя манер и тона.
— Собираешься примкнуть к «береговому братству»?
— С чего вы это взяли?
— Тогда зачем фрегат! Оружие, снаряды, порох? Меня обмануть невозможно!
Кинг уже с интересом посмотрел на собеседника — молодого человека, с изящным, чуть бледным лицом в рамке длинных, искусно завитых волос, явно благородного происхождения. Ирландец подумал, что не свяжи француз себя с разбоем, то легко мог стать кумиром нежной половины человечества.
— Да…а, — протянул Кинг, — в сообразительности вам не откажешь.
— Я в море и подобных делах не новичок, — сказал Монт. — А вот в тебе можно сразу увидеть зеленого, по твоим ошибкам.
— Чем же я ошибся?
— Не чем, а в чем.
— Будьте любезны объясниться.
— Ты ошибаешься в методе подбора своей команды.
— Ну с этим я разберусь как-нибудь сам, — резко произнес Кинг, начинавший сердиться. — Это уже не ваше дело!
— Ошибаешься! — Монт поставил кружку рядом со своей шляпой и в упор посмотрел на Кинга. Серые глаза француза горели недобрым огнем, тоненькие усики злобно топорщились. — Это касается и меня. Мне не нравится, как ты действуешь, молокосос, понял? И ты ответишь за это!
— Перед кем же это?
— Передо мной!
— Ах, даже так!
Кинг, распалявшийся все больше и больше, стиснул зубы: кому понравится, если человек со стороны будет указывать, как надо вести дела, да еще так грубо и вызывающе, как это делал Монт! Кинг уже решил, что следует поговорить с этим мерзавцем на более популярном языке, но внезапно застыл, а затем принял беспечную позу и скривил губы в наглой и вызывающей улыбке. Монт был удивлен неожиданной переменой, а объяснялось поведение ирландца просто: Кинг уловил в глазах Монта холодный блеск, а в движениях точный расчет и догадался, что весь этот спектакль разыгрывается с единственной целью — заставить Кинга выйти из себя. Ирландец не знал, зачем, но понимал — нельзя делать того, что хочет враг. Монт сейчас был врагом и не следовало на него бросаться с кулаками, к тому же горячность ирландца могла обернуться против него самого: эмоции в драке часто приводят к поражению, а Кингу это вовсе не было нужно.
— Перед кем же это?
— Передо мной!
— Ах, даже так!
Кинг, распалявшийся все больше и больше, стиснул зубы: кому понравится, если человек со стороны будет указывать, как надо вести дела, да еще так грубо и вызывающе, как это делал Монт! Кинг уже решил, что следует поговорить с этим мерзавцем на более популярном языке, но внезапно застыл, а затем принял беспечную позу и скривил губы в наглой и вызывающей улыбке. Монт был удивлен неожиданной переменой, а объяснялось поведение ирландца просто: Кинг уловил в глазах Монта холодный блеск, а в движениях точный расчет и догадался, что весь этот спектакль разыгрывается с единственной целью — заставить Кинга выйти из себя. Ирландец не знал, зачем, но понимал — нельзя делать того, что хочет враг. Монт сейчас был врагом и не следовало на него бросаться с кулаками, к тому же горячность ирландца могла обернуться против него самого: эмоции в драке часто приводят к поражению, а Кингу это вовсе не было нужно.
Облокотившись о бочку и непринужденно играя стаканом, Кинг сказал:
— А кто вы такой, чтобы требовать от меня отчета в том, что я делаю? Господь бог? Сатана? В конце концов, если вы хотите что-то от меня, то скажите прямо, будучи моряком, я не умею увиваться крысой.
Намек был слишком прозрачен, чтобы его нельзя было понять. Монт был взбешен, но сумел сдержаться. Он хотел добиться своего словами и лишь в крайнем случае убить Сэлвора.
— Значит, ты хочешь открыть карты?
— Это можно было давно понять.
— Ладно, я хочу…
— Хочешь?
— Требую, черт возьми!
— Это уже ближе истине.
— Слушай, Дьявол! На твоем корабле находится человек, который бежал от меня, выдай его!
Монт знал, что говорил. Этим утром на «Вэнгарде» появился человек с окровавленным лицом и пятнами крови на одежде и спросил, не нуждается ли капитан фрегата в опытных моряках. Получив утвердительный ответ, этот человек, путая английские и французские слова, стал горячо просить взять его, утверждая, что, приняв Дэвида Нэя, капитан не даст промашки. Он так настойчиво просил, что Кинг заподозрил неладное, однако, решив, что кроме нехорошего предчувствия у него больше никаких подозрений, а хороший моряк на корабле не бывает помехой, Сэлвор показал условия и сказал, что если Нэй согласен соблюдать условия договора, то пусть поставит свою подпись. Дэвид немедленно расписался, из чего Кинг заключил, что по следам этого человека здесь рыщет смерть. Теперь сопоставляя все, что он знал, с требованием Монта, Кинг догадался, что Монту нужен именно Ней.
— Зачем вам нужен этот человек? — спросил Сэлвор.
— Вот это другой разговор, — удовлетворенно произнес
Монт. — Этот подлец утаил часть трофеев и, согласно букве и духу закона, он должен висеть на рее.
Монт произнес это уверенно и четко, но с некоторой поспешностью, и Кинг догадался, что этот ответ подготовлен заранее. Француз был уверен, что такое преступление — одно из самых серьезных в пиратской среде, — заставит Кинга выдать Нея. После этого Сэлвор извинится за излишнюю горячность и все уляжется. Но Кинг уже заподозрил неладное, и решил проверить свои подозрения.
— Как же он мог сбежать, имея столь тяжкий грех на душе и руках? Странно, что вы его упустили!
Монт не ожидал такого вопроса, но наигранно махнул рукой, изображая досаду, и сказал:
— Я бросил его в парусную, но кто-то помог ему выбраться оттуда.
И услышал четкое и уверенное, не допускающее ошибки:
— Ты лжешь. — Это прозвучало как пощечина.
Монт вскинулся и вперился глазами в изуродованное лицо, но встретил непреклонный взгляд карих ирландских глаз. Кинг не отвел взгляд, говорящий о твердой уверенности в сказанном — француз очень сильно недооценил ирландца. Кинг обратил внимание на тот факт, что абордажная сабля Нэя была окровавлена и засунута за пояс без ножен, голова перемотана грязной тряпкой, на которой запеклась кровь, а оба пистолета были разряжены. Сэлвор был достаточно сообразителен, чтобы понять, что за нежеланием Монта рассказывать правду скрывается какое-то грязное дело и поэтому добавил:
— Ты хочешь убить его за другое, и, опасаясь огласки, боишься рассказать об этом мне. Дэвид Ней, действительно, у меня, но ты его не получишь.
— Отдай по-хорошему, — процедил Монт.
— Я своих людей не выдаю, — ответил Кинг.
— С каких пор он твой? — вскричал Монт.
— С тех самых, как подписал условия, — отрезал Кинг.
Эдмунд тяжело и шумно дышал: этот парень не так прост, как он считал. Твердые нотки в голос ирландца ясно говорили, что Кинг не отступит от своих слов. Лицо Монта побагровело, он свирепел при мысли, что его почти вывели на чистую воду. И все же решил предпринять последнюю попытку.
— Сколько ты хочешь? Назови свою цену!
Непреклонность на лице Кинга сменилась презрением.
— А ты оказывается не только подлый лжец, но еще и тупая сволочь.
Эти слова окончательно вывели Монта из себя. Схватив ирландца за грудки, он тряс его и кричал:
— Ублюдок! Английская тварь! Ты сделаешь то, что я хочу!
Кинг действовал спокойно и хладнокровно. Не пытаясь вырваться, он быстро и незаметно перехватил стакан с недопитым вином в другую руку и внезапно выплеснул содержимое сосуда в лицо Монту. Этот «душ» привел Эдмунда в замешательство, чего и добивался Кинг. Воспользовавшись тем, что Монт протирал глаза, Сэлвор применил простой, неоднократно отработанный прием, неизменно приносивший ему успех. Он сбил руку Эдмунда со своей куртки, а когда Монт открыл глаза, нанес несильный, но быстрый, точный удар снизу вверх в подбородок. Нелепо взмахнув руками, француз упал на пол и из его рукава выскользнул пистолет. Теперь Кинг знал, для чего Монт вызвал его гнев и ждал нападения ирландца. Шум в таверне стих, когда Монт кричал. В душной атмосфере повисла напряженная тишина. Пираты француза поднялись, чтобы, если понадобится, прийти на помощь, но корсары Дьявола вовремя заметили их и уже были наготове, оставаясь на своих местах.
Взбешенный Монт быстро поднялся и бросился на Кинга.
Будучи хорошо развитым мужчиной Эдмунд справедливо полагал, что ирландец слабее его, но для француза это была одна из немногих драк в его жизни, в то время как Сэлвор в этой части был тертым калачом. Упершись в стоявший поблизости стол, Дьявол выбросил вперед ноги и оттолкнул Монта к бочке. Не давая ему опомниться, Кинг подскочил и нанес удар в живот, а затем другой. Еще несколько ударов — и Монт без чувств растянулся на полу.
— Ах, ты мразь! — разнеслось по таверне. — Ну, получи же!
Опрокидывая грубую мебель, пираты Монта бросились на помощь своему главарю, на ходу выхватывая оружие.
