2020 год стал настоящим испытанием для бизнеса. Как пережило предпринимательское сообщество острую фазу пандемии, готово ли оно ко второй волне и какие новые устойчивые бизнес-модели должны появиться в экономике в условиях турбулентности, – об этом и многом другом наш разговор с вице-президентом Торгово-Промышленной палаты Российской Федерации Еленой Дыбовой.
- Елена Николаевна, после снятия основных ограничений, введенных из-за распространения пандемии, прошло несколько месяцев. Как Вы оцениваете сегодняшнюю бизнес-ситуацию, какие прогнозы можете дать по восстановлению деловой активности?
- Прогнозы – дело неблагодарное, мы все это знаем. Что касается развития ситуации, то мы отслеживаем ее с помощью проекта «Бизнес-барометр страны». Торгово-промышленная палата создала его в апреле, в период острой фазы пандемии. Нам была очень важна самая первая, быстрая реакция бизнеса на происходящее. Дело в том, что когда мы узнали о первых мерах поддержки – а они практически не затрагивали бизнес – нам было необходимо оперативно показать правительству реальную ситуацию в бизнес-среде, показать, что ситуация сложная и крайне серьезная. Что пересидеть и переждать период самоизоляции значительная часть бизнеса не сможет, поскольку подушки безопасности у большинства компаний нет. И нам это удалось, в первую очередь за счет того, что региональные палаты среагировали очень оперативно и провели опросы бизнес-сообщества на местах. За пять дней мы собрали более 30 тысяч откликов и получили довольно масштабный и наглядный срез ситуации. В анкете были вопросы, касающиеся реального положения дел в компаниях на тот момент. К примеру, на вопрос, планируют ли собственники предприятий выплачивать зарплаты сотрудникам в период самоизоляции, большинство ответили, что у них нет на это средств. Еще один вопрос касался собственно работы предприятия - многие сказали, что предполагают закрыть компанию в течение ближайшей недели. Этот опрос стал серьезным аргументом в разговоре с правительством страны. Мы смогли наглядно показать, что нужна срочная адекватная программа поддержки, программа субсидирования.
Мы постоянно мониторим ситуацию, сейчас проводим уже четвертый опрос. И все же оценить, как будет развиваться ситуация, очень сложно. Еще до начала второй волны коронавируса больше половины предпринимателей сказали, что на восстановление бизнеса у них может уйти от года до полутора лет. Теперь эти сроки уже выглядят как очень оптимистичный прогноз. Скорее всего, восстановление займет гораздо больше времени.
- На Ваш взгляд, изменит ли пандемия прежнюю модель ведения бизнеса?
- Это один из самых серьезных вопросов - как пойдет процесс восстановления и развития. К чему будут стремиться предприниматели, захотят ли они вернуться к тем форматам, какими пользовались до пандемии или это будет совершенно иная бизнес-модель? Прежняя модель была во многом очень «процессной» - со множеством самых разных процессов и большим количеством вовлеченных в них людей, громоздким документооборотом. Сейчас должна возникнуть более результативная модель. Сам процесс ради процесса уже никому не интересен. Интересно только – есть деньги или нет денег. Но пока основная часть бизнеса все-таки осталась в старой модели. Хотя вторая волна пандемии показывает, что те, кто не осознал за эти месяцы, что нужны срочные перемены, что необходимо сократить все лишние процессы, убрать все, что не работает на результативность, могут оказаться в еще более сложной ситуации. Сейчас нужна жесткая оптимизация. Новые вызовы состоят в том, что количество денег у населения уменьшилось. Поэтому все бизнесы, которые были целенаправленно выстроены в расчете на население - а судя по нашим опросам, это 73% предприятий - сегодня находятся в зоне серьезного риска. Люди сейчас живут в сберегающем режиме. Значит, и бизнесу, особенно малому, будет очень сложно зарабатывать. Да, процессы банкротства пока заторможены, то есть процедуры проводиться не будут, но это совсем не значит, что компании в реальности останутся платежеспособными.
- А что дает «замораживание процедуры банкротства, если все равно денег нет, бизнесу не на что жить?
- Если у предпринимателя нет денег, и он не в состоянии платить зарплату сотрудникам, понятно, что бизнес-процессы останавливаются. Но здесь действуют другие механизмы. Государству сейчас невыгодно официально признавать неспособность предприятий продолжать работу. Если будет вал банкротств - это угроза серьезного роста безработицы в стране. Этот вопрос мы ставили с самого начала пандемии. ТПП предлагало следующую модель – в случае остановки деятельности предприятия государство берет на себя ответственность за персонал на какой-то конкретный период – полгода, год, в течение которого выплачивает пособия штатным работникам. А когда экономическая ситуация позволит возобновить деятельность – все восстановится. Но, к сожалению, данное предложение показалось сложным в администрировании.
10 августа появилась официальная статистика по МСП. К сожалению, численность ИП и микропредприятий сократилась более чем на 200 тысяч компаний.
- Как вы оцениваете меры поддержки бизнеса и НКО? И в чем сегодня Вы видите ресурс восстановления экономики?
- Меры поддержки Правительством были предложены достаточно эффективные - и двухмесячная субсидия, и кредитование «под ноль», и кредиты под 2%, которые зачтут, если сохранится численность штатных работников. Это все правильные, действенные шаги. Таких мер поддержки у нас никогда прежде не было. Но главный вопрос в другом – по каким принципам выбирались компании, которым полагалась помощь? Предложенный критерий - деятельность по ОКВЭД – это ошибка. 83% наших респондентов сказали, что они не смогли воспользоваться мерами поддержки. То есть большинство компаний не попали в список пострадавших именно из-за того, что по ОКВЭд основным было заявлено иное направление деятельности. Выбранный критерий привел к тому, что поддержку не получили очень многие предприниматели.
Практически полностью, к сожалению, осталась без поддержки производственная сфера. И это очень серьезная проблема, поскольку все мы знаем, как тяжело у нас в стране заниматься производством. Сейчас значительная часть бизнеса – торговля и услуги. Производство и технологии – в стадии развития, становления. Ведь что такое собственное производство в стране? В первую очередь это развитие качественного образования, это наука. Не все проблемы решаются цифровизацией. И пандемия это очень четко показала – именно базовые потребности вышли на первый план. Какой бы уровень развития цифровизации не был, лекарств она не произведет, людей не вылечит и не накормит. Мы должны сейчас максимально активно создавать возможности и условия для реализации бизнес-проектов в области науки, технологий и собственного производства.
- Сейчас пандемия снова набирает силу. Какие новые риски возникают для бизнеса?
- Ситуация действительно сложная. Если вдруг придется снова вводить режим самоизоляции – что делать бизнесу? Пока, к сожалению, непонятно, какая тактика будет выбрана. Неопределенность очень сильно демотивирует предпринимателей, от государства нет посылов, что оно поможет, поддержит в тяжелой ситуации .
К сожалению, зачастую ведение бизнеса в нашей стране – это пожизненное потрясение. Представьте – человек 10-15-20 лет занимается бизнесом, и все это время он живет в состоянии стресса. Как в таких условиях можно требовать от людей, чтобы они через год или каждый год меняли направление или модель бизнеса? Нам говорят – сейчас условия изменились, все делается быстро. Но те, кто занимается практическим бизнесом, отчетливо понимают, что это «быстро» происходит только на словах. В действительности любое изменение внутри компании - это переучивание кадров, подбор новых специалистов, новые документы, новые бизнес-процессы – перемены затрагивают все сферы деятельности. У нас и так государство постоянно меняет правила игры. Так что призыв «а вы меняйтесь» – это просто только на словах. На практике же все очень непросто. Мы всегда говорим о том, что главная задача государства – сделать так, чтобы людям было комфортно заниматься бизнесом. Чиновники должны осознать, что ведение предпринимательской деятельности – сама по себе сложная задача. И то, что у нас столько лет не растет количество МСП – как раз показатель того, что среда для бизнеса не стала благоприятной.
- Мы знаем, что ТПП России активно продвигает тему семейного предпринимательства. Опыт многих странах Европы показывает, что это действительно успешная и устойчивая форма ведения бизнеса, его доля в разных странах составляет от 50 до 70% ВВП. На Ваш взгляд, какие меры нужно предпринять нашему государству, чтобы идея укоренилась и у нас? И в чем Вы видите преимущества этой модели ведения бизнеса?
- Я считаю, что ответ на этот вопрос плавно вытекает из всего сказанного ранее. Мы проанализировали ситуацию, и увидели, что семейные предприятия оказались самыми устойчивыми в условиях кризиса. И это вполне объяснимо: когда рядом есть люди, готовые разделить ответственность, это дает силы удержаться на плаву - и психологически, и финансово. ТПП в течение нескольких лет активно поддерживает и развивает семейные компании. Президент Торгово-промышленной палаты встречался с президентом страны, рассказывал ему про преимущества семейного предпринимательства и необходимые формы поддержки. Нам удалось в Национальный план восстановления экономики включить понятие «семейный патент».
Действительно, во многих странах Европы – в первую очередь в Италии, Испании, Британии, Франции - по четыре-пять-шесть поколений занимаются общим делом. Но и в России семейный бизнес – вполне сформировавшийся сегмент. Уже сложились династии семейных предпринимателей. Государство должно быть заинтересовано в увеличении количества таких компаний, им нужно оказывать специальные меры поддержки. С точки зрения государства семейное предпринимательство - это же решение колоссального объема задач. Во-первых, решается вопрос профориентации – дети растут и с раннего возраста понимают, куда, на кого пойдут учиться и чему. Во-вторых, у них не возникает проблем с трудоустройством. И это на фоне того, что сегодня 52% выпускников вузов не могут найти работу - работодатели не хотят брать сотрудников без опыта. А тут, закончив вуз, молодые специалисты уже знают, куда придут работать, что будут делать. Люди пенсионного возраста на таких предприятиях тоже при деле, потому что в семейных компаниях работают несколько поколений. То есть внутри одной модели решается большой комплекс проблем.
- В Федеральный закон о развитии малого и среднего бизнеса предлагается внести понятие семейного бизнеса. Кроме того, уже долгое время обсуждается идея введения семейного патента. Почему сегодня принятие этих мер тормозится? И что они могут дать семейным предприятиям?
- Государственная машина не очень поворотливая. Но мы активно продвигаем эти идеи. Семейный патент можно сравнить с ОСАГО. Вы вписали в него членов семьи, работающих с вами в одном бизнесе, и платите один налог на всех. Дальше – ваше внутрисемейное дело, вы сами распределяете обязанности и зоны ответственности каждого. Чего мы намерены добиться введением семейного патента? Прежде всего, мы хотим исключить очень сложный кадровый учет, который сейчас обязаны вести предприниматели. То есть введение патента значительно упростит трудовые отношения, в том числе облегчит решение всех вопросов, связанных с отпусками, продолжительностью рабочего дня, начислением заработной платы и прочими вопросами.
- У ТПП есть проект поддержки семейных предпринимателей. Расскажите о нем подробнее, пожалуйста.
- Мы уже два года реализуем проект «100 семейных компаний под патронатом президента», для участия в котором каждый субъект РФ через наши региональные палаты предлагает своих кандидатов - в прошлом году было представлено порядка 500 предприятий. Затем наша экспертная комиссия на конкурсной основе отбирает тех, кто войдет в наш проект - оценивает и экономические показатели, и количество людей, задействованных в бизнесе. В проект попадают компании из самых разных отраслей - пищевое и текстильное производство, металлургия, сфера услуг. В течение года мы много занимаемся с участниками, обучаем, консультируем, помогаем во всем, организуем встречи, семинары, вебинары.
По итогам проекта выбираются победители. У Национальной премии «Золотой Меркурий» есть социальная номинация «Устремленные в будущее» - именно в ней участвуют семейные предприниматели. В прошлом году лауреатами премии стала династия Попеновых. В этом году - семья Мирошниченко из Ростовской области. В семейное дело этой семьи вовлечены три поколения - хорошо образованные, современные креативные люди, за каждым из них закреплено определенное направление. У династии свои заводы по производству лаков в Ростове, в Чехии.
Очень ценным в семенном бизнесе мне представляется совокупность опыта старшего поколения, и креативного подхода молодежи, которая готова применять новые методы и бизнес-модели. Это оптимальное сочетание, которого нет у других компаний. Словом, семейное предпринимательство – наиболее устойчивый и перспективный формат ведения бизнеса. Очень надеюсь, что нынешняя ситуация не нарушит развитие семейных компаний в России. Примеров успешных семейных компаний сегодня очень много. И я очень надеюсь, что их будет появляться все больше.
Ольга Ирзун, Ирина Овечкина
