НА ФОРУМАХ
162
2
99
3
88
2

Наталья Москвитина: «Рождение и воспитание детей – самая крутая творческая работа, доступная человеку!»

Наталья Москвитина: «Рождение и воспитание детей – самая крутая творческая работа, доступная человеку!»

Наталья Москвитина – мама четверых детей (двоих девочек и двух мальчиков), журналист, ведущая программы «Прямая линия жизни» на телеканале «Спас» и основатель благотворительного фонда «Женщины за жизнь». Миссия Фонда – борьба за еще не рожденных детей. Волонтеры фонда стараются уберечь беременных женщин от самой необратимой ошибки – аборта, оказывают помощь будущим мамам, оказавшимся в сложной жизненной ситуации. За четыре года существования им удалось спасти около тысячи детей.

Человеку нужен человек

- Наталья, с чего лично для Вас началась история фонда «Женщины за жизнь»?

- Официально Фонд существует четыре года. Но для меня все началось гораздо раньше. В моей жизни произошли две истории, которые сильно повлияли на меня и мое отношение к теме прерывания беременности. И ясно показали – с этим надо что-то делать.

Как-то я ехала в лифте с соседкой, которая недавно родила ребенка, младенцу было недели две. А я в тот момент была глубоко беременна, мне предстояло рожать через три месяца. Это была моя четвертая беременность, и я очень тяжело ее переносила. Мы разговорились с соседкой, и я сказала ей, что как же хорошо, когда беременность и роды - все самое тяжелое - позади, ребенок уже родился, он есть и это счастье. А она ответила, что беременность у нее тоже проходила непросто, и что, наверное, надо было сделать аборт. Я совершенно не готова была от нее это услышать и очень растерялась. Просто не могла понять, что происходит. Начала говорить что-то невразумительное, что-то типа - да что ты, да вот же он, уже есть, такой маленький и славный. На это соседка рассказала, что в самом начале беременности пошла к врачу (у нее были проблемы) и спросила – может, лучше сделать аборт? Но врач ответила, что ничего страшного не происходит и ребенка можно сохранить. А теперь вот – ребенок родился с двумя сросшимися пальчиками на ноге, так что «лучше мне тогда было сделать аборт». Но при этом речь не шла о тяжком заболевании! Соседке объяснили, что ребенку нужно сделать один надрез, срослись не косточки, а просто кожа, причем пройти эту процедуру можно было амбулаторно, не было необходимости лежать в стационаре! Может, соседка сказала все это в каком-то взвинченном эмоциональном состоянии, но для меня ее слова прозвучало страшно.

Мне кажется очень тревожным, что многие женщины не относятся к беременности как к уже состоявшемуся факту, не понимают или не хотят понимать, что ребенок уже есть, а значит, ему предстоит прийти в жизнь. Я тогда целый день думала об этом разговоре с соседкой, мысленно прокручивала его снова и снова. И поняла, что не сказала главного. Думала и о том, что если моя соседка будет беременна третьим ребенком (этот малыш был у нее вторым), то не вспомнит каких-то главных слов, потому что я тогда их не произнесла. И задумалась – что мне надо было сказать, чтобы она меня услышала? Я восприняла этот разговор как некое поражение. Я не была к нему готова, и поэтому не нашла нужных слов.

- А сейчас Вы находите такие слова? Что сегодня Вы говорите женщинам, готовым прервать беременность?

- Вся тонкость нашей работы в Фонде в том и состоит, что общей формулы не существует. В каждой ситуации это разные слова и разные способы общения. Иногда это просто тишина. С кем-то надо просто побыть рядом, выслушать, обнять. Даже материальная помощь – далеко не главное. Человеку нужен человек. Способный понять и поддержать. Большинство женщин решают делать аборт не из-за финансовых проблем, а под давлением окружения. Потому что рядом с ними не оказывается людей, поддерживающих их в желании сохранить ребенка. Поэтому в первую очередь им нужна не финансовая и даже не психологическая поддержка, а моральная.

На карантине, но на связи с подопечными..jpeg

На карантине, но на связи с подопечными

«У вас там не ребенок, а биомасса»

- Вы сказали, что было два случая, подтолкнувших к тому, что стало для Вас делом жизни. Какой стал вторым?

- Второй случай – это моя личная история. После рождения третьего ребенка при выписке мне почему-то не сделали контрольное узи. И я на всякий случай решила сделать его через несколько месяцев после родов. Пришла на прием к врачу, и после скрининга мне сказали, что у меня полип и его нужно вычищать. Я удивилась - после родов прошло всего пять месяцев – и вдруг полип. Выждала месяц и пришла снова. Мне снова подтвердили первоначальный диагноз. С этими двумя результатами узи я пришла к врачу, которая вела меня в предыдущую беременность. Врач посмотрела и сказала, что я опять беременна. А потом эта врач предложила мне сделать аборт: «Зачем тебе сейчас ребенок? Ты же только родила второго! Неужели ты в 25 лет хочешь стать матерью троих детей? У тебя что, муж олигарх?». Слова врача меня потрясли. Ее поведение было как минимум неэтичным. Если ребенок уже есть, какая разница, сколько у меня денег, сколько других детей и сколько мне лет? В свои 25 лет я уж точно не хотела делать аборт. Попыталась объяснить, что всегда хотела иметь большую семью… И сама уже понимала, что начинаю оправдываться, обороняться. Начала искать слова, доводы, и тоже оказалась совсем не готова к ситуации, как позже произошло со мной при разговоре в лифте с той соседкой. К сожалению, у женщины слабой, сомневающейся такими вопросами врач может запустить очень негативный процесс, ведь доктор для нее – человек авторитетный. Домой я тогда вернулась в совершенном смятении. И тут мне позвонила врач, у которой я только что была. Она посмотрела мою карту, увидела, что до этого терапевт назначала мне препарат клацид: «Понятно, почему у тебя сразу не определили беременность. Из-за приема клацида плод пострадал, и теперь там у тебя не ребенок, а биомасса. У него нет ни рук, ни ног, ни головы, даже не переживай, смело иди на аборт». Но так не должно быть! Никто не может заставлять женщину идти на аборт, решать за нее. И я поняла, что надо что-то делать, создавать какое-то социальное движение, сообщество, которое смогло бы защищать женщину от давления извне, поддерживать ее в сложной ситуации принятия решения. Мой третий ребенок, которого врач назвала «биомассой», родился здоровым.

С детьми. Фото Татьяны Шевяковой..jpeg

С детьми. Фото Татьяны Шевяковой

Механизм разрушения

- Знаю, что Вам предлагали прервать беременность и с первым ребенком, и со вторым…

- Да, это так. В первый раз мне на сроке шесть недель врачи говорили, что у меня замершая беременность и предлагали сделать аборт. Я отказалась - у меня мама врач, и я понимала, что при хорошей медицинской поддержке смогу сохранить ребенка. Но многие в этой ситуации не стали бы возражать – раз специалист уверен, значит, так надо. Я была тогда студенткой, жили мы очень скромно, лишних денег не было. Бесплатно лечить меня отказались. Логика была такая – не хотите делать аборт, значит, лечитесь платно. Но я все равно решила бороться. И родила здорового ребенка, сейчас ему уже 14 лет.

Когда была беременна вторым, мне говорили, что у ребенка синдром Дауна и тоже уговаривали от него избавиться. Но я все равно решила сохранить, несмотря ни на что. И ребенок родился без всяких отклонений. Правда, выдохнуть я смогла только после родов. Дочке сейчас 10 лет.

У меня такое ощущение, что нашему обществу как будто сделали новую прошивку, новый код: «аборт – это норма, ничего особенного». А мне кажется, что аборт не только наносит женщине физический вред, он разрушает ее психологически, что-то ломает в ней. Женщина меняется, потому что убийство собственного ребенка не может пройти бесследно. Аборт – не выход в любом случае, но особенно страшно, когда на такой шаг идут потому что «сейчас не время». Как будто это простая процедура, что-то типа маникюра - быстренько сделаю аборт, и продолжится нормальная, спокойная жизнь. Но это уже ребенок, это человек, и не понимать степень ответственности за прерванную жизнь – преступление. Когда мы разговариваем со своими подопечными, просим рассказать об их матерях. И очень часто слышим, что мама после сделанного аборта, а потом и второго-третьего, очень изменилась, стала нервная, злая. Женщины, решившиеся на такой шаг, винят потом кого угодно, только не себя – «жизнь заставила». Но этот механизм обратно не запустить.

Я очень много думала об этом и поняла, что мне надо собрать вокруг себя женщин, которые не считают аборт нормой. Вокруг меня собралось много единомышленников, людей, считающих, так же, как я, что женщин нужно поддерживать, помогать им. Кстати, сегодня в Фонде работает немало женщин, когда-то сделавших аборт. Это люди, которые прочувствовали на себе, какую ошибку совершили. Через свой тяжелый опыт они помогают женщинам уберечься от этого необратимого решения. Мы открыли Школу волонтеров - сейчас она стала Школой материнства - на занятиях обучаем наших помощников, как разговаривать с женщиной, которая находится на распутье и задумалась о прерывании беременности. Когда я читаю в этой школе вступительную лекцию, я вижу немало плачущих женщин. Многие из них приходят к нам не потому, что им хочется спасти весь мир, им хочется спасти себя. Вот так – оказывая помощь другим, уберегая их от непоправимых ошибок. Когда-то они ошиблись сами, и знают цену этой ошибки. Ничто не лечит так, как помощь другим людям.

Около роддома с героиней программы «Прямая Линия Жизни» Еленой Заяц и ее 14 ребенком. (2).jpeg

Около роддома с героиней программы «Прямая Линия Жизни» Еленой Заяц и ее 14 ребенком

«Ну что, будем сохранять или нет?»

- Ваша личная история звучит очень вдохновляюще, но в то же время и очень тревожно. По вашим наблюдениям, женщины часто прерывают беременность по настоянию врачей, на основании неточных прогнозов?

- Просто невероятно много. Я не знаю, чем это объяснить. Возможно, тем, что врачи боятся портить статистику рождением больных детей, боятся брать на себя ответственность. Есть подозрение на какие-то отклонения от нормы, проблемы со здоровьем матери или рождение ребенка с особенностями – сразу предлагают аборт. То есть нет ребенка – нет проблемы. Когда мы просим женщин взять у врача подтверждение, что есть реальная необходимость в прерывании беременности, получить направление на аборт по медицинским показаниям – его не дают. Врачи делают все, чтобы это выглядело как собственное желание женщины. А сами женщины часто боятся спорить. Представьте, молодая женщина, вчерашняя девочка, идет к врачу подтвердить свою беременность. Часто ситуация, в которой она оказалась, ставит ее в некое зависимое положение. Вот она пришла, возможно, впервые, ее и так многое пугает – кабинет, половина стены покрашена в какой-то темный цвет, сверху побелка, от всего веет казенщиной, это нередкие условия в поликлиниках, особенно в глубинке. Пугает и то, что происходит, и то, что будет потом. Даже стандартная фраза: «Ну что, сохранять будем или нет?» – заставляет ее задуматься. Может, и правда, покончить со всем этим быстро и жить как прежде? А эта фраза, надо сказать, звучит очень часто, ее неэтичности многие почему-то стараются не замечать.

«Врач сказала, что у меня родится урод», – и все, женщина напугана. Конечно, она скорее поверит этому врачу, чем кому-то еще. А бывает, что и медсестры, не имея нужных знаний и компетенций, берутся отговаривать: «Ой, девочка, лучше аборт, зачем тебе это?». У женщины стресс, страх, паника. Как, где проверить, прав ли врач? В том и ужас, что даже если аборт сделан - проверить невозможно. Никто не исследует материал после операции, не отправляет на гистологию. Была аномалия или нет, был это генетический сбой или никаких отклонений у плода не было – никто уже не узнает. Врачи ничем не связаны.

- Ваш Фонд работает с врачами, вы пытаетесь как-то донести до них свою позицию?

- Тяжелее всего работать именно с врачами. Очень непросто войти в медицинское сообщество – сложно снизу и сложно сверху. Хотя мы пытаемся. Наш Фонд включили в государственную программу Минздрава «+1», поскольку мы один из пяти фондов, которые работают в сфере профилактики абортов. Но пока мы делаем только первые шаги в этом направлении. Говорим о том, что в женских консультациях должны работать психологи, в том числе психологи-волонтеры, выстраиваем информационную политику.

До недавнего времени женщина оставалась одна в ситуации непростого выбора. Врачебное сообщество о нашем существовании узнало не так давно. Как-то я общалась с одним очень известным педиатром и сказала ей, что нельзя сразу давать женщине направление на аборт, даже если у ребенка патология. Что с такой женщиной надо работать, объяснять ей, насколько это опасно, что ее может ожидать, что можно сделать, какие прогнозы у заболевания. То есть представить всю картину, но дать ей возможность самой все обдумать и решить. Сейчас этого не происходит. Но дети с особенностями рождались во все века, это тоже часть социума. И многие становятся желанными детьми, о них заботятся, их любят. Состояние социума можно оценить по отношению к таким детям. Если люди готовы проявлять милосердие, эмпатию, доброту, поддержку – значит, у нас здоровое общество. Этим доводом я и поделилась с педиатром, для которой он оказался озвученным впервые. Она ответила, что такие мысли никогда не приходили ей в голову, что в мединституте студентов не учили мыслить такими категориями. И это действительно проблема. Гинеколога учат правильно делать аборт, это его работа. И он относится к ней как к рутине, а не как к моральной категории. Для него это норма. Нет, я понимаю, что иногда беременности несет риски потери жизни женщины. Но это все равно не значит, что аборт – норма. Это патология.

60% женщин прерывают беременность под давлением близких людей

- Какие причины (из опыта вашей работы) чаще всего толкают женщин на прерывание беременности?

- Когда мы пытаемся разобраться в причинах, то часто слышим – «нет денег», «нет своего жилья, живу на съемной квартире» и прочие подобные доводы. Но когда начинаешь разбираться, часто оказывается, что женщина повторяет все эти аргументы за какими-то значимыми для нее людьми – за отцом ребенка, за своей матерью, родственниками, подругами, которые решили, что этот ребенок только усложнит ей жизнь. Не женщина решила, а ей стараются это внушить. И соглашаясь с матерью, подружками, идя у них на поводу, женщина проживает не свою жизнь.

60% женщин делают аборт, поскольку этого хочет их окружение. Вот недавняя история. Девушке 21 год, живет в съемной квартире вместе с мамой, за квартиру платят пополам. Работает воспитателем в детском саду. Забеременела. Спрашиваем у нее: «Катя, а что ты сама думаешь? И она вдруг говорит: «Думаю, что я в масле катаюсь и в нем же тону». Я просто оторопела: «Катя, это же не твои слова! Кто тебе это внушает?». Оказалось, мама. Мама отговаривает ее рожать, говорит, что она сама из себя ничего не представляет и ребенок ей не нужен. Катя уже готова согласиться с мамой, хотя ее молодой человек, отец ребенка - не против. Мне хочется сказать всем женщинам: «Решайте сами, думайте сами. Это ваша жизнь, и это вам жить потом с чувством вины, а не вашим подружкам и советчицам. Вы не простите себя, и неизвестно, как скажется это решение на вашей судьбе».

Мне видится в этом ужасная инфантильность - и у женщин, и у мужчин. Люди прячутся от ответственности. Стараются ее избежать, а многим уже 30, 40 лет, но они по-прежнему зависимы от своих матерей, от своего окружения, чужого мнения. Но, может быть, пора повзрослеть?

Со старшей дочкой Полиной..jpeg

«Я навсегда останусь его мамой»

- А причины, из-за которых идут на прерывание беременности остальные 40% женщин?

- Финансы, жилье. Хотя это тоже очень размытые категории. Выгодно прятаться за властной мамой, за сложными обстоятельствами, за мужчиной, который не хочет осложнять себе жизнь. И при этом палец о палец не ударить, чтобы получить положенные выплаты на ребенка. Многие не знают и не хотят разбираться, как получить пособия, как зарегистрироваться на Госуслугах. Это тоже своего рода инфантилизм. Поэтому первое, что мы делаем – организуем консультации с юристом. Привлекаем и психологов, и священников, и врачей. Если медики предполагают у ребенка какую-то патологию, мы приглашаем специалиста, который оценит реальный риск, посоветует, где можно пройти дополнительное обследование и расскажет, какие последствия может иметь то или иное решение.

Мы сотрудничаем с детским хосписом «Дом с маяком», приглашаем коллег в качестве лекторов в нашу Школу материнства. Мы сталкиваемся с очень тяжелыми историями, случаями, когда дети рождаются нежизнеспособными и умирают вскоре после рождения. У нас была женщина, у которой из-за серьезной патологии младенец прожил очень недолго. Эта беременность была у нее третьей - старший ребенок родился здоровым, а вторая закончилась так же – тот же диагноз, патология почек, малыш умер. Во время третьей беременности у женщины не было околоплодных вод, их вкалывали несколько раз в неделю. Но она сразу сказала, что делать аборт не будет в любом случае. Малыш прожил меньше месяца, на диализе. Умер, его похоронили. И вот мы стоим с ней на кладбище, у могилы - зима, мороз, еловые ветки на дороге. И я спрашиваю, может быть, ей нужен хороший психолог. И она поднимает на меня глаза и говорит: «Наташ, ты знаешь, мне не нужен психолог. Я не убила этого ребенка, я рада, что всю беременность могла общаться с ним, разговаривать. Я сделала для него все, что могла. Видела его, держала на руках, боролась за его жизнь. Просто он ушел раньше других. Но он был и есть для меня, я навсегда останусь его мамой. И это счастье». Это меня очень потрясло. Не все так могут. такое осознанное материнство достойно уважения. Я с ней согласна, мне кажется, прервать жизнь своего ребенка, убить его по собственной воле - гораздо страшнее.

С малышом-героем программы «Прямая линия жизни»..jpeg

С малышом-героем программы «Прямая линия жизни»

«Это же Божий промысел, сохраняй!»

- Следите ли вы за судьбами женщин, которые обратились к вам за поддержкой в сложный период?

- Мы ведем их на протяжении трех лет. На настоящий момент у нас 250 подопечных, 100 живут в Москве, остальные в регионах страны. Сейчас, в период пандемии, мы открыли специальные программы «Вирус жизни не помеха» - помогаем продуктами, одеждой, лекарствами.

Сейчас, кстати, возникла серьезная проблема, может быть, она связана с карантином. Среди наших подопечных в Москве, в Воронеже, в других регионах немало инсулинозависимых женщин, которые месяцами не получают жизненно необходимый препарат, а другие в условиях карантина они не могут пройти врачебную комиссию для подтверждения статуса инвалида, не могут получить рецепты. Впадают в кому, попадают в реанимацию. А у них дети! В региональных аптеках нет инсулина, его не выдают. Люди обращаются к нам за помощью, но мы тоже не всегда можем помочь.

Ресурсов не хватает, каждый день к нам приходит несколько новых женщин с самыми разными проблемами. Мы сталкиваемся с очень драматичными историями. Вот только одна из них. Женщина сделала аборт в частной клинике, но чувствовала себя не очень хорошо, ее тошнило. Снова пошла в ту же клинику – говорят, все в порядке, все вычистили. Но состояние не улучшалось. Снова обратилась туда же, и снова сказали - все нормально. Пошла в другую клинику, а там ей говорят - вы беременны. Как? Вернулась в первую клинику – там посмотрели – ой, и правда. Ну, давайте тогда снова чистку сделаем. А у нее срок уже 13 недель, и аборт на таком сроке – нарушение законодательства. Мы с ней связались. Женщина была в дикой растерянности, не знала, что делать, как поступить. И рожать после чистки боялась, и на аборт идти нельзя. Она из Ярославля, жила в общежитии, в небольшой комнате, вместе с девятилетним сыном. Мужчина ее бросил. И ей было невероятно страшно. Еще один ребенок никак не входил в ее планы. Стали помогать, с ней занимался психолог. Потом Фонд открыл сбор, и многие люди откликнулись на эту печальную историю. Нам удалось собрать больше двух миллионов, этой суммы хватило на покупку квартиры в Ярославле. И ребенка, который, кстати, родился здоровым, мама принесла из роддома уже в новую квартиру.

А вот еще одна история. Однажды у нас была долгая летучка, и я вышла из офиса в 12 ночи. Я была очень уставшая, чувствовала, что у меня поднялась температура, а до дома еще надо было доехать. Села в машину, сил никаких нет. Взяла телефон, открыла Инстаграм. Нам обычно очень много пишут. Вижу, пришло новое сообщение. Открыла его – девушка рассказывает, что пошла делать аборт, но врачи из-за определенных физиологических особенностей не смогли правильно вскрыть ей матку. Пошла на узи, а ей говорят, что повреждено плодное яйцо. Конечно, она в панике. И аборт сделать нельзя, и плод поврежден, сохранять страшно. Я тут же ответила, что вышлю денег, чтобы она завтра шла в хорошую частную клинику и консультировалась с врачом – можно ли сохранить беременность. Пишу ей: «Это же Божий промысел, сохраняй!». Врачи прописали какие-то препараты, она сохранила ребенка. Родился здоровый малыш. Время от времени пишет нам, присылает фотографии, благодарит. Мальчику уже три года.

Фото Татьяны Шевяковой..jpeg

Фото Татьяны Шевяковой

Многодетная семья как самостоятельная экосистема

- Вы четырежды мама. Расскажите немного о своих детях – какие они?

- Сейчас детям 14, 11 и 10 лет, младшему – пять. Младший у нас как будто в коконе растет. Все старшие с ним носятся, балуют, любят. Он у нас самый затисканный. Все четверо очень разные. В семьях, где много детей, повторений не бывает. Мне вообще кажется, что рождение и воспитание – это самая крутая творческая работа, которая доступна человеку.

Не знаю, правда, какой из меня воспитатель. Скорее, это дети меня воспитывают. Они моя самая надежная поддержка. Многодетная семья - это как самостоятельная экосистема, микросоциум. Все заботятся друг о друге, переживают за каждого. Защищают, ходатайствуют передо мной друг за друга. Все понимают, что нет смысла ругаться, потому что потом все равно вместе садиться за один стол. Поэтому они лучше помогут друг другу. А я как птица, лечу над ними, крыльями укрываю, и посматриваю, как оно все развивается. Это потрясающе интересно.

- Во время пандемии многие родители пишут в соцсетях, как непросто оказалось находиться дома с детьми 24 часа в сутки. Как ваша семья переживает эту ситуацию?

- А я тут ничем не лучше. Это действительно непросто. Никто не был к этому готов. Я поотменяла много дополнительных занятий у детей, хотя многие считают, что как раз на карантине надо максимально их загружать. Но я так не считаю. Это и так стрессовая для всех ситуация, для чего еще перегружать ребенка? Старшие учатся. Я тоже учусь - поступила в РАНХИГС, изучаю социальную политику, хочу получить второе высшее образование. Играем с детьми в настольные игры. К счастью, мы сейчас живем за городом, и у нас есть возможность гулять. Дети играют на улице, вместе посадили дерево, сделали вокруг него ограду, даже имя ему дали, соорудили рядом скамейку, чтобы сидеть и наблюдать, как оно растет.

За время карантина у нас появилась семейная традиция - каждый вечер смотрим фильм, который выбираем все вместе. Специально покупаем для таких посиделок самые красивые, интересные свечи, зажигаем сразу несколько штук, берем что-то вкусное к чаю и устраиваемся на диване. А потом вместе обсуждаем фильм. Сейчас, во время изоляции, такие моменты особенно ценны. Детям все это очень нравится. В докарантинной жизни нам редко удавалось выкроить на это время, но вечерние совместные чаепития – это всегда было обязательным завершением дня. Я приношу какие-нибудь вкусности, и мы сидим, разговариваем, рассказываем, у кого что произошло за день.

- Какие качества и привычки, по вашему мнению, необходимо воспитать в детях?

- Ответственность. Чего я бы точно не хотела – чтобы они прятались за чужими спинами. Очень хочу, чтобы они уже сейчас умели отвечать за принятые ими решения, за все ими сделанное.

Хотя иногда мне кажется, что они уже сейчас куда более ответственные, чем многие взрослые. Мои дети очень мудро ведут себя в разных ситуациях. Рядом с нашим домом нет магазинов, выезжаем не каждый день. И иногда у нас возникает дефицит сладкого. Когда сладостей остается совсем мало, дети даже последнее печенье разделят на всех. А старшие еще и попытаются отдать свои кусочки мне. Я не учила их этому специально, это получается само собой.

- Что вдохновляет и радует Вас, дает силы жить, работать?

- Мне сложно ответить. Для меня фонд – и работа, и хобби, я этим живу. Сейчас, помимо фонда, у меня еще работа на телеканале, новый информационный проект. Все это и есть моя жизнь, это я. Меня очень вдохновляет возможность учиться, узнавать что-то новое - то, что поможет мне оказывать поддержку людям с большей эффективностью. Я тот инструмент, который можно и нужно использовать для помощи другим. Поэтому я стараюсь много читать, впитываю все, что может пригодиться мне в работе - в самых разных сферах, в том числе в бизнесе, в психологии, в области права. Разбираюсь, как можно применить в моей работе тот или иной механизм, прикидываю, чем полученная информация может быть нам полезна.

На вручении награды от С.С.Собянина. Фото Пресс-службы мэра..jpeg

На вручении награды от С.С.Собянина. Фото Пресс-службы мэра

Я считаю себя счастливым человеком. Может быть, кто-то проводит с детьми больше времени, чем я, но время, проведенное с ними – это очень наполненное время. Даже если я могу побыть с ними час-два, это будет гармоничное общение. Нам всегда есть о чем поговорить, что сказать друг другу. Я умею слушать и слышать своих детей.

Ирина Овечкина




Здоровый свет