Легкие заметки по поводу Первой ярмарки современного академического искусства
Текст: Галина Мумрикова
Сентябрьская выставка корпорации «Синергия» при поддержке Российской академии художеств многих заинтриговала из-за «академической добавки», хотя по сути пресловутое обращение к так называемому «культурному наследию прошлого» порядком всем поднадоело. И миссия мероприятия – сохранение традиций – ничего нового в себе не несет. В конце концов все без исключения так или иначе продолжают традиции, а читая галерейные или индивидуальные сопроводиловки, выяснилось, что практически все пишут одно и то же: «художник…обращается к культурному наследию прошлого, переосмысляя его в контексте современности. Опираясь на эстетику … (далее следует какой-то исторический период) создаёт новый визуальный язык, в центре которого всегда — человек с его эмоциями и внутренним миром… рассматривает искусство как зеркало души, способное вести к самопознанию и гармонии». И так можно сказать про каждую галерею и про каждого художника. Некоторые галереи просто-таки упивались наличием у них самых настоящих брендов вроде Мавриной, Кузьмина, Жерноклюева, хотя целостной «картины реализма» мало у кого получилось. Впрочем, ругаться как-то нет никакого желания, потому что многого просто не успела посмотреть, а что увидела – то увидела.
Фрагмент
Публики было много
В «тройку лидеров» я бы внесла три институции: галереи FineArt и Askeri , а также музейно-выставочный центр Петербургский художник. Они возникли в разное время, но свою миссию выполняют сполна. И, если Марина Образцова и Полина Аскери интеллигентно собрали на своих стендах беспроигрышный набор авторов (Эдуард Гороховский, Тимофей Смирнов, Александр Рукавишников, Юрий Купер, Сергей Судаков, Геннадий Трошков и т д), то музей Петербургский художник, которому в этом году двадцать лет, (основан меценатом Галиной Степановой) покорил сердца любителей живописи грамотно выстроенной экспозицией, в центре которой потрясающее полотно Владимира Табанина.
Фрагмент экспозиции галереи FINEART
Эдуард Гороховский. Без названия (дама с веером) 1959. Бумага, смешанная техника. FineArt
Тимофей Смирнов. Наше всё. 2016 Холст, карандаш, акрил. FineArt
Александр Рукавишников. Пересвет. 1975. Бумага, ратушный карандаш. FineArt
Фрагмент экспозиции галереи Askeri
Владимир Табанин. Интервенция. Север. 1919. Петербургский художник
Николай Галахов. Утро лесорубов. 1982. Оргалит, масло
Борис Шаманов. Шиповник в хрустальной вазе. 1997. Петербургский художник
Про работы Ильи Шанина одна крутая искусствовед сказала, что нет у него никакого академизма, а сплошной авангард. Да, наверное грань между истинным реализмом и так называемым новым авангардом очень зыбкая, почти неуловимая. Пейзажи Шанина действительно наполнены «особым колоритом и настроением». А сколь много в них академизма, так какая разница. Думаю, ему есть, что сказать своим студентам в МАРХИ, где он преподает.
Вот у Алексея Щемелинского, выпускника Российской академии живописи, ваяния и зодчества Ильи Глазунова, традиции именно русской реалистической школы ощущаются сполна. Каждая деталь на полотне – образ, достойный и запоминающийся, который настраивает на простое созерцание. И как раз созерцания нам в нашей суетности действительно не хватает, не правда ли?
Алексей Щемелинский. Березовая роща, холст, акрил.
Алексей Щемелинский. Морозный день. Печоры. 2024
Увидев знакомый до боли балкончик в Каталонии и Цвингер на акварелях художника Любови Поповой, выпускницы МАРХИ, хотела пообщаться с автором, но не удалось. Жаль. Почти все акварели написаны в английской технике по сырой бумаге с применением стекла и мокрой ткани. Согласитесь, что акварели нынче не часто встретишь (возни много). А в своем маленьком обращении к зрителю Любовь Попова написала: «… вполне возможно, что мои картины доставят радость,.. очень на это надеюсь. Хочется, чтобы вокруг стало больше красоты».
Любовь Титова. Цвингер. Комплекс дворцовых зданий в Дрездене. Бумага, акварель. 2024
Любовь Титова. Неповторимый образ Каталонии. Бумага, акварель. 2024
Мрамор, знаменитый и уникальный из итальянской Каррары, и бронза – вот материалы, с которыми работает Санкт-Петербургский скульптор Светлана Мельниченко. Её интерьерные скульптуры, на первый взгляд, вроде бы не несут какого-то нового содержания, но они наполнены энергией жизни, движением, символикой известных образов, которые читаются в скульптурах абсолютно по-новому.
Светлана Мельниченко. Эол-бог ветра. Уральский мрамор
Светлана Мельниченко. Маленький принц. Каррарский мрамор. 2023
Светлана Мельниченко. Экзюпери. Каррарский мрамор. 2023
Прекрасно были оформлены стенды скульптора Ольги Муравиной и компании Form & Bronze.
И все же, получился ли у Синергии вкупе с Академией художеств новый взгляд на классику? Наверное, это не так уж и важно, ибо конечный результат – как ни крути – цифры. Сколько публики побывало, сколько произведений искусства было куплено, сколько пафосных лиц посетило выставку и т д. А куда ж без статистики?..
