Послесловие к событию
Текст: Галина Мумрикова
Целый месяц в московской галерее Загорье шла выставка, посвященная династии художников. Это Леонид Гландин и его родители. Можно и наоборот: родители и он сам. По сути – всё равно, потому что выставку Леонид посвятил семейному искусству, и в ней не чувствовалось каких бы то ни было приоритетов.
К слову сказать, давно не видела столь грамотной экспозиции, в которой не было ничего лишнего. Она была абсолютно классической. Музейной. И в то же время по уютности немного напоминавшей хороший квартирник. Продумано было всё: от цвета стен до размещения фотоматериалов, потому, наверное, и получилась столь атмосферная выставка – позволю вытянуть этот эпитет из распространенного словосочетания «атмосферное пространство».
Династия художников – явление довольно распространенное, но далеко не каждая может похвастать столь бережным трепетным отношением к своему прошлому. Леонид Гландин, сам практически уйдя от реализма своих родителей, сохранил историю своей семьи, сохранил старые фотографии, которые так живо рассказывают нам о том, как и чем жили его родители, где работали, с кем дружили. Он сохранил их рисунки и картины, и сейчас эти полотна, которые дышат историей, интересны нам именно потому, что они написаны давно, когда кто-то в это время был слишком молод, а большинства и вообще еще не было на свете.
«Родоначальник династии – Алексей Леонидович Гландин – родился в 1922 году в Одессе и был наречен Андрео Энглянди. Отец – Леонардо Энглянди, итальянец по происхождению, умер, когда сыну исполнился один год. Мальчик воспитывался в семье бездетного итальянского консула и чуть было не отправился вместе с ним в Италию, но мать – Марфа Энглянди забрала его прямо с отплывающего корабля…» – вот такую информацию я взяла прямо с личного сайта Леонида. Увезли бы маленького Андрео в Италию, и не было бы в России Алексея Гландина, потому что отец Леонида по известной причине поменял фамилию в начале Великой Отечественной войны, когда пошел добровольцем на фронт. В свободное от боёв время он рисовал и, когда его рисунки увидел однажды командующий 62-й армией генерал Чуйков, то немедленно взял Алексея в штаб картографом. А дальше была учеба в Одесском художественном училище, которое он окончил в 1949 году. Мама Леонида Ивета Салганик, окончила это же Одесское училище, а потом училась в знаменитой Ленинградской Репе в театральной мастерской профессора Михаила Бобышова. Там же учился и Алексей Гландин.
Подхватив эстафету своих родителей, Леонид после окончания в 1974 году Московского областного художественного училища памяти 1905 года начал работать в Подольской художественной мастерской. Со временем он пришел к своему стилю и своим темам.
Любавин Анатолий. Портрет Леонида Гландина. Бумага, карандаш, тушь, сангина. 1985
Были в экспозиции и произведения современников Иветы Салганик и Алексея Гландина, которые им дарили и которые оказались в коллекции Леонида. Это, например, работы советских художников Леонарда Туржанского, Ростислава Барто и Николая Грицюка, пейзажиста Владимира Юкина, представителя сурового стиля Георгия Нисского, ректора Московского государственного академического института им. В. И. Сурикова, академика РАХ Анатолия Любавина.
Они все очень разные, эти художники. Объединяет их, пожалуй, многогранность профессионального видения, потому что они могли и умели всё. Они были представителями своих живописных школ и заняли за их «партами» свое достойное место. Они не мудрствовали. Скорее, они наблюдали, сочувствуя природе, доверяясь ей. Поэтому они так любили пленэры, не думая о выгодности или невыгодности цвета. Доверяли своему вкусу, радовались, когда находили удачный ракурс.
Гландин Алексей. Автопортрет. Бумага, черный карандаш. Одесса. 1948
И сейчас, по прошествии времени, карандашные рисунки Алексея Гландина отнюдь не воспринимаются как устаревшие, избави Бог – в них сама история семьи, своеобразный семейный альбом. Он рисовал свою жену, сына, а сейчас мы рассматриваем эти рисунки и воспринимаем их тоже как историю семейного бытования. Чисто семейную историю. И акварелью он тоже владел виртуозно. А на масляных сельских холстах возникают образы русской природы с ее сменой времен года и летним разнотравьем – часто безымянные образы как образы-обобщения.
Салганик Ивета. Клубника. Холст, масло. 1970
У Иветы Салганик совсем другая живопись. Не в том смысле, что женская. Она настолько светящаяся, в ней столько скрытого упования и восхищения всем – жизнью, цветами, морем, свежей клубникой… Вообще неважно – чем. Важен сам процесс, наполненный счастьем простого бытия, в котором нет никакого философского перенасыщения, намёков и символов, а всего лишь радость. И потому клубника дышит сладостью, рыба в эскизе к картине тоже как живая, как будто ее только-только выловили, и ландыши с ума сходят от собственного аромата.
Салганик Ивета. Ромашки и васильки. Холст, масло. 1993
Леонид, казалось, впитал в себя всё, что он видел с детства и всё, чему его учили. Ему частенько приписывают склонность к созерцательности. Ну, если она и есть, то – смотря ведь как ее понимать – она не беспредельна. Она или теплая, яркая, как в серии «Солнечная Хива», или такая умная созерцательность как, например, в серии «Московские мотивы» с налетом лёгкого импрессионизма и четко выстроенной композицией. Без излишеств. Без ненужных деталей. Он, видимо, любит пробовать, переключаться. И его последние абстракции, яркие, на стыке почти декоративных реалий, игры цвета и света – они ни на что не похожи и узнаются сразу, с первого взгляда. Одна только серия «Народные игрушки» чего стоит! Это ж целые портреты из жизни глиняных образов. Вот уж воистину – что наша жизнь – игра!
Леонид Гландин. Серия "Народная Игрушка". Бумага, пастель. 2018
Показывали на выставке и прекрасный документальный фильм о семье художников. А в круглых витринах под стеклом можно было рассматривать открытки и фотографии. Напоследок Леонид поведал мне маленький прикол. В его коллекции есть натюрморт, написанный мамой в 1970-х, который называется «Принадлежность живописца» (бумага, темпера, смешанная техника). А рядом с натюрмортом в витрине он положил книгу «Советы мастеров», авторы (или автор) которой поместили на обложку работу Иветы Салганик и даже не известили об этом автора. И даже имени не написали внутри своих «Советов». Такие вот «мастера» оказались, не знающие, что такое авторское право.
Фрагмент экспозиции
Впрочем, неисповедимы пути господни. И пути художников тем более. И их жизни, которые мы хотя бы можем представить, любуясь живописными творениями – портретами, пейзажами, рисунками, набросками, лишний раз поражаясь их умению видеть, слышать, чувствовать. Созерцать, радоваться, абстрагироваться от действительности, принимая ее за основу своего жития. И оставляя это житие нам. Спасибо им за это! А Леониду спасибо, что сохранил…
