Вслед за Октябрьской революцией, буквально через пару месяцев, прошла еще одна революция. Не менее важная, не такая кровопролитная, но также в корне изменившая жизнь огромного количества граждан нашей страны. 23 декабря 1917 года в газете «Известия» был опубликован в первой редакции декрет о введении нового правописания. В результате этой реформы, которая была даже раньше, чем реформа перехода на григорианский календарь, из русского письма были исключены буквы «ять», «фита», «I», отменено написание Ъ в конце слов и частей сложных слов, а также изменены некоторые орфографические правила. В связи с тем, что это произошло после событий октября 17-ого, у многих сложилось впечатление, что это полностью заслуга советской власти, так сказать, завоевание революции. Поскольку во многом благодаря этой реформе в огромной стране удалось в кратчайшие сроки победить неграмотность, то официальные советские историки не спешили развенчивать этот миф, приписывая все лавры исключительно советской власти. В научно-популярных книгах о русском языке рассказы о старой орфографии зачастую сопровождались соответствующими идеологическими комментариями. Вот, например, всеми любимый Лев Успенский – я сама неоднократно перечитывала его познавательно и интересно написанные книги – в знаменитой работе «Слово о словах» так описывает «борьбу с твердым знаком».
| «...Спасибо полезной букве, твердому знаку! Но это только сейчас он стал таким тихим, скромным и добродетельным. Недалеко ушло время, когда не только школьники, учившиеся грамоте, – весь народ наш буквально бедствовал под игом этой буквы-разбойника, буквы-бездельника и лодыря, буквы-паразита. Уже в 1918 году буква-паразит испытала то, что испытали и ее хозяева-паразиты, бездельники и грабители всех мастей: ей была объявлена решительная война. Не думайте, что война эта была простой и легкой. Люди старого мира ухватились за ничего не означающую закорючку "ъ" как за свое знамя. ...Повсюду, где еще держалась белая армия, где цеплялись за власть генералы, фабриканты, банкиры и помещики, старый "ер" выступал как их верный союзник. Он наступал с Колчаком, отступал с Юденичем, бежал с Деникиным и, наконец, уже вместе с бароном Врангелем, убыл навсегда в невозвратное прошлое. Так несколько долгих лет буква эта играла роль "разделителя" не только внутри слова, но и на гигантских пространствах нашей страны она "разделяла" жизнь и смерть, свет и тьму, прошедшее и будущее...». |
Не так все было на самом деле!
Итак, всего два месяца прошло после революционного переворота. Подготовить реформу такого глобального масштаба за два месяца нереально. Это раз. Да и до того ли было большевикам в этот беспокойный период, когда страна буквально встала на дыбы? Это два. Конечно, не революционеры занимались реформированием орфографии, а, как и положено, лингвисты. Подготовка к проведению реформы началась в конце XIX века: после выхода в свет трудов Якова Карловича Грота "Спорные вопросы русского правописания от Петра Великого доныне", впервые собравшего вместе все орфографические правила, стала ясна необходимость упорядочения и упрощения русского правописания. До этого еще в 18-ом веке предпринимались попытки избавить русский алфавит от ижицы и неправомерного употребления твердого знака. То есть за сто с лишним лет до большевиков. А начал эту работу еще Петр Первый, когда упростил церковнославянское написание букв алфавита и убрал из него давно не использовавшиеся буквы, утвердил написание прописных и строчных букв. Но действовал Петр в чисто прагматичных целях - ему нужно было печатать газеты. Поэтому его реформа затронула только внешний вид азбуки и не касалась правописания.
В 1904 году при Отделении русского языка и словесности Академии наук была создана Орфографическая комиссия, перед которой и была поставлена задача упрощения русского письма (прежде всего – в интересах школы). Возглавил комиссию выдающийся русский языковед Филипп Федорович Фортунатов, а в ее состав входили крупнейшие ученые того времени – А. А. Шахматов (возглавивший комиссию в 1914 году, после смерти Ф. Ф. Фортунатова), И. А. Бодуэн де Куртенэ, П. Н. Сакулин и другие.
В комиссию поступали разные предложения, в том числе и весьма радикальные. Например, было предложено вообще отказаться от твердого знака. Кстати, так случайно и получилось в 1918 году, когда из типографий изымали матрицы отмененных букв. Твердый знак изъяли почти везде, и пришлось вместо него ставить апостроф (под’ём, ад’ютант). В качестве разделительного знака предлагали использовать Ь, при этом отменить написание мягкого знака на конце слов после шипящих и писать мыш, ноч, любиш. Буквы «ять» и «фита» сразу решено было изъять из русского алфавита. Проект нового правописания был представлен учеными в 1912 году, но утвержден не был, хотя продолжал широко обсуждаться.
Окончательно требования к орфографии оформились уже при Временном правительстве. Так в мае 1917 года состоялось совещание с участием членов Орфографической комиссии Академии наук, языковедов, учителей школ, на котором было решено смягчить некоторые положения проекта 1912 года. Например, мягкий знак после шипящих в конце оставили. В итоге приняли «Постановление совещания по вопросу об упрощении русского правописания», и более того, Министерство просвещения издало циркуляр, в котором предлагалось ввести в школах реформированное правописание с нового учебного года.
Так что вовсе не залпом «Авроры» были в упор расстреляны «вредные» буквы. А большевики подсуетились и оперативно использовали в своих целях проделанную до них работу. 10 октября 1918 года вышла окончательная редакция декрета, газеты «Известия» и «Правда» перешли на новую орфографию, а по типографиям отправились суровые матросы изымать теперь уже ненужные буквы.
Привычная нам орфография, успешно обслуживающая культурные потребности современного общества – не следствие «большевицкого произвола», а результат многолетней работы лучших русских языковедов, направленной на совершенствование правил правописания.
Портфель Юры Капустина
На территории МГУ появится детский сад на 250 мест
Новые Шариковы: поколение функционально безграмотных
