В Евразийской проекте есть проблемы, связанные с отсутствием координации экономических политик, валютных политик, что было очень отчетливо продемонстрировано в конце 2014 г. Но, конечно, самый чувствительный пункт здесь — Украина. Понятно, что без Украины не может быть полноценного Евразийского союза. Украина находилась между двумя гигантами — между Брюсселем и Москвой, и каждый день они спрашивали у нее: вы с кем? А та отвечала, что со всеми. Но разные исследования, в частности, наши, показали очень интересную, почти шизофреническую ситуацию: что для Украины было абсолютным благом вступление в Таможенный союз и потом в Евразийский союз, но вся украинская элита была настроена на вступление когда-либо в Европейский союз.
Ни одна более-менее заметная политическая сила не выступала за возвращение в лоно России. Это подтверждалось и разными дурацкими, не побоюсь этого слова, опасениями Запада. Хиллари Клинтон даже произнесла эту глупость — что надо сделать все против советизации постсоветского пространства. Тем не менее факт, что Украина не сделала выбор, и последовавшие за этим события показывают, что борьба за Украину только начинается.
Драматичные и конфликтные 2014—2015 гг. внушают мало оптимизма на быстрое возвращение диалога с Украиной в нормальное деловое и прагматичное русло. Мы выиграли Крым, но проиграли Украину: отчуждение между нами и украинцами сохранится, наверное, надолго. Даже хорошо настроенные к нам украинцы сильно изменили свое отношение после Крыма и кровавого конфликта в Донбассе.
Не следует строить иллюзий: идея о близости и родственности народов больше не работает. Только выполнение Минских соглашений способно инициировать разрядку напряженности между нами. Задача России – сделать все возможное для того, чтобы на основе взаимной заинтересованности привлечь партнеров к совместным научно-производственным проектам на постсоветском пространстве.Нет ничего практичнее надежной теории
Затянувшийся уже почти на 10 лет мировой экономический кризис подтверждает, что миру необходима принципиально новая модель экономического развития, адекватно отражающая современные социально-экономические реалии, менее болезненная и построенная на большей интеграции и солидарности стран и идей. Теоретическим обоснованием такой модели может служить концепция экономической социодинамики (КЭС), разрабатываемая мною с профессором А. Я. Рубинштейном. Смысл концепции сводится к признанию существования наряду с частными предпочтениями некоего общественного интереса, который не сводятся к сумме частных.
Эта теоретическая конструкция, за которую мы получили около десяти престижных международных и российских премий, дает практическую основу для рациональной деятельности государства, в частности, в области финансирования социальной сферы и способна дать ответ на многие актуальные вопросы регулирования современной экономики. Сердцевина ее — взаимодополняемость действий государства и частного бизнеса в зависимости от выбора обществом тех или иных приоритетов своего развития. Ключевой категорией нашей концепции является «социальная полезность» благ, что обосновывает объективную необходимость систематического общественного финансирования здравоохранения, образования, науки, культуры.
Современная же рыночная, но асоциальная экономика России ориентирована на сиюминутную прибыль. При этом практически полностью игнорируется общественный интерес. Наука, образование, культура и здравоохранение — четыре основных сферы, которые должно опекать и финансировать государство, поскольку больше-то и некому. Только государство способно создать такой порядок, при котором работающий поддерживает безработного, здоровый — больного, молодой — старого.
КЭС коренным образом меняет содержание государственной активности: вместо государственного «вмешательства» должно прийти равноправное участие государства в хозяйственной жизни страны, а место «бюджетного бремени» должны занять социально обоснованные и целесообразные государственные расходы на реализацию общественных интересов, т.е., по сути, инвестиции в развитие человеческого капитала.
Формирование новой экономической модели развития — это сегодня насущная необходимость и для развитых стран, и для развивающихся. Неважно, как ее потом назовут, нам не «шашечки» нужны, нам нужно ехать. А чтобы знать, куда ехать, нужен теоретический компас, который, как нам кажется, уже есть. КЭС по праву претендует на эту почетную роль, хотя, как всем известно, нет пророка в своем отечестве.
